Маг и его кошка

Не хочу, чтобы чернь пялилась и судачила, отчего это невеста виконта Уотерхорса ходит в ошейнике. Не будешь же за каждым сплетником бегать, чтобы пересказать ему ложь про данный в храме обет никогда не снимать ошейник, если армия Фреццо отступит от герцогства.

Опускаю фату из маджаратского кружева — и отчего-то на душе начинает точить когти Маленькая Фран. Задевает ненароком сердце, заставляя его кровоточить.

Почему я грущу? Откуда это тянущее, гнетущее чувство тоски? Ведь сегодня мой день. Мой самый главный, самый счастливый день! Не торопливое венчание украдкой, на рассвете, как было с Лоренцо, о нет! Теперь я подъеду к храму в карете, запряженной шестеркой белоснежных лошадей. И всю дорогу от кареты до порога святилища пройду под руку с родным братом, а дети будут кидать пшено и лепестки роз…

Это все случилось благодаря Риккардо. Выход в свет, Джеффри, помолвка…

Я сбежала на человеческую половину реальности почти сразу, как поняла, что Элвин не вернется. Взяла деньги и сбежала. Не к жалкому Бакерсону, о нет! Просто назвалась богатой вдовой и купила дом на человеческой половине. Видеть не могла больше башню и брауни. Вещи Элвина по всему дому, его запах в каждой комнате — все напоминало о подсмотренной на балу ужасной сцене.

Я чувствовала себя дурой. Наивной, доверчивой дурочкой. Расчувствовалась, напридумывала себе всякого про золотое сердце под броней цинизма, про одиночество… Вообразила себя спасительницей! Квартерианской мученицей, которая исцелит израненную душу добрым отношением. Тьфу, даже вспомнить стыдно. Чудовище — оно и есть чудовище. Первое впечатление всегда самое верное.

Брат нашел меня через год. Как же я удивилась, когда услышала окрик «Франческа!», обернулась и увидела его. Здесь. На улице Рондомина.

— Это правда ты?

И потом мы долго стояли, обнявшись. Лишь когда из окна рядом плеснули помоями — чуть левее, и аккурат бы нас окатило, — брат разжал руки. Посмотрел на меня — счастливый, повзрослевший.

— Я нашел тебя! Я знал, что смогу тебя вернуть.

Тогда я и услышала, как он искал меня вопреки воле отца. Полтора года искал.

Я рассказала ему почти все, что со мной случилось. Только о насилии промолчала.

Сначала Риккардо грозился убить моего хозяина, и я благодарила небеса, что Элвина нет в Рондомионе. Понятно же, что Риккардо магу на один щелчок пальцев, а я так не хотела снова потерять брата.

Потом он пожелал устроить мое будущее.

— Вернешься со мной домой? В Рино?

— К отцу? Никогда!

Он понял и не спорил больше. Я согласилась взять его деньги — золото Элвина подходило к концу, а мне не хотелось возвращаться в башню даже за деньгами — слишком много воспоминаний она хранила. И было стыдно…

Стыдно, что я сбежала и оставила без присмотра дом, где была хозяйкой.

Я переехала в другой дом — его купил Риккардо для меня. Особняк в три этажа в квартале знати. Слишком большой и роскошный, в нем я до сих пор чувствую себя чужой.

А еще брат ввел меня в высшее общество и представил королю.

Там-то на одном из приемов я и познакомилась с Джеффри…

И вот я снова Франческа Рино. Правда, теперь уже ненадолго. Совсем скоро стану леди Уотерхорс. И мой Джеффри, мой безумно влюбленный, легковерный Джеффри, внесет меня на руках в свой дом и назовет женой.

Все хорошо, все правильно. Так и надо. Он любит меня по-настоящему. Джеффри — хороший, праведный человек. Истинный квартерианец, уважает закон и богов. Может, его суждения порой наивны, зато он не спешит опорочить все на свете. И так меня любит…

С ним я начала капризничать. Позволять себе такое, на что никогда не осмеливалась раньше — ни отец, ни Элвин не стали бы спускать подобное. А Джеффри словно нравится баловать меня.

Теперь я могу приехать на прием и всего через полчаса, заскучав, сказать, что у меня болит голова, поэтому нам надо срочно уехать. Знаю, что он не станет спорить. Даже если это прием в королевском дворце и королю как раз в ту минуту захочется срочно переговорить с виконтом Уотерхорсом, Джеффри придумает предлог, чтобы сбежать.

А если я в тщеславном желании проверить, на что он еще способен ради меня, и потом буду жаловаться, что голова никак не проходит, Джеффри из кожи вон вылезет, но сделает все так, как я хочу. Потребую доктора — во втором часу ночи поднимет на ноги лучших докторов Рондомиона. Заставит приехать и лечить мою выдуманную мигрень. А потом до утра не уснет, будет переживать и мучиться — что со мной?

Откуда я это знаю? Проверяла.

Мы знакомы уже год. И девять месяцев, как помолвлены.

Все это время он не оставляет меня вниманием ни на день.

Каждое утро к моему крыльцу доставляют корзину свежих роз — крупных, алых. Их привозили даже в морозы. Джеффри любит говорить, что я сама — как роза. Банальный комплимент в его устах звучит очень мило — так много чувства он вкладывает в слова.

Его подаркам нет счета. Цветы, украшения, чистокровные скакуны и та противная, изнеженная собачка, от которой я немедленно избавилась — она почуяла кошку во мне и совершенно озверела…