Маг и его кошка

— Тогда зачем я тебе?

— Потому что я так хочу.

Она надулась:

— Как-то мелочно. Как будто у тебя не хватает духа на настоящее злодейство, вот и держишь меня заложницей.

— О да, страдания ваши в плену безмерны, — пропел я. Этот разговор начинал по-настоящему злить. — Нужно следить, чтобы дюжина брауни достойно выполняла домашнюю работу, сопровождать меня, когда я иду развлекаться. И самое ужасное — решать, на что потратить гору денег. Да вы просто мученица, сеньорита.

Франческа покраснела. Я уже надеялся, что она захлопнет свой прекрасный ротик, но нет:

— Если я такая неблагодарная тварь, почему бы тебе не отпустить меня?

— Все, леди, вы меня достали! Я и правда какой-то слишком добренький в последнее время, непорядок. Рискую утратить репутацию злодея. Так что быстренько пошла и почистила мои сапоги. И да — будешь делать это теперь регулярно. Прибавь к своим ежедневным обязанностям.

Она почистила сапоги кремом для бисквитов. Стерва!

Франческа

В Элвине все слишком: слишком красивый, слишком богатый, слишком могущественный, слишком много всего знает, слишком самоуверенный, слишком властный… Рядом с ним я как беспомощный ребенок, маленькая девочка. Мне совсем не нравится быть такой.

А когда он забывает обо мне, чтобы сконцентрироваться на чем-то ином, я снова чувствую себя заброшенной игрушкой.

Тогда я злюсь. Не потому, что у него есть иная жизнь, о которой мне мало что известно. Скорее потому, что у меня такой жизни нет.

Он — солнце, я — лишь один из многих спутников.

Часть той иной жизни — культисты. Он иногда упоминает их. Чаще — с досадой. Иногда уезжает «на охоту», как он любит шутить. Пропадает где-то целый день, возвращается злой, запирается у себя в комнате или идет тренироваться со шпагой, вымещая ярость на невидимом противнике.

Неуловимый лорд-командор стал его навязчивой идеей.

— Я найду его, вот увидишь, Франческа. Разыщу ублюдка, даже если на это потребуется двадцать лет!

По его приказу Тильда рассказала мне о подвалах Ордена. Очень сухо и скупо, но мне потом неделю снились кошмары.

Хорошо, что Джованни больше не имеет отношения к этой мерзости.

Порой Элвин уходит вечером, чтобы вернуться лишь под утро, и тогда от него пахнет женщинами. Женщинами-фэйри. Чаще всего той самой — цитрус и миндаль. Но не всегда.

Я предпочла бы ничего не знать об этой части его жизни. Не получается. Запах висит в воздухе, вторгается, недвусмысленно рассказывая, где был и что делал мой хозяин. И когда я утром спускаюсь по лестнице в облике кошки, а он поднимается мне навстречу — довольный, с блудливой улыбкой на лице, я отчего-то чувствую ослепительную, животную ярость.

Иногда я даю ей волю.

Маг в ответ благодушно отшучивается и уходит к себе. Спать. А я остаюсь гадать, что на меня нашло?

Какое мне дело до Элвина и его любовниц?

Я слишком много об этом думаю, но не думать невозможно. Особенно после всего, что рассказала о нем Кайла. Я стараюсь убедить себя, что это — лишь грязные сплетни. Иногда даже получается.

Так неправильно! Я не могу, не должна все время жить его жизнью. Нужно, обязательно нужно найти что-то свое. Что-то, что будет принадлежать только мне. Не вышивание, не надзор за брауни и не чтение романов. Что-то настоящее.

* * *

Томас милый, а я — эгоистичная дрянь. Совсем задурила мальчишке голову.

Странно, он старше меня на девять лет, а кажется, будто наоборот. Должно быть, испытания и страдания, что выпали на мою долю за последние полгода, состарили меня.

В зеркале это, впрочем, совершенно не отражается.

Я придирчиво изучаю себя в маленьком карманном зеркальце и одобрительно киваю.

Неплохо!

Если бы могла, всегда смотрелась бы не в зеркала, а в глаза Томаса. Ох, как приятно ловить на себе подобный мужской взгляд.

Вот бы Элвин посмотрел на меня так — с восхищением, безмолвным обожанием, как на богиню. Хоть разик.

Я бесстыже кокетничаю со стряпчим, когда удается выбраться в город без мага. Это маленький кусочек моей жизни, который не принадлежит никому, кроме меня.

Уверена: Элвину, если он про него узнает, это ну очень не понравится. Но ему ведь необязательно знать?

С Томасом легко. Рядом с ним я чувствую себя в безопасности. Чувствую, что контролирую происходящее.

Если бы еще можно было не врать…

— А как вы оказались в Рондомионе, миссис Ваноччи?

Я опять сочиняю гладенькую ложь. Рассказываю, как вышла замуж и покинула родной край, но муж умер.

— Должно быть, вам нелегко одной в чужой стране, — говорит он. — Отчего вы не вернетесь домой?

— У меня нет дома, — хочется плакать, когда я признаюсь в этом.

Потому что это правда.

Рино больше не дом мне. Даже сними завтра Элвин ошейник, я не вернусь в Разенну. Что ждет меня там? Сплетни и суеверные взгляды? Клеймо подстилки мага? Монастырь для бывших блудниц? Или, что еще хуже, отцовские планы, как повыгоднее продать меня в очередной раз?

У меня нет дома. Некуда бежать.

— Пожалуйста, не расстраивайтесь, — умоляюще шепчет Томас и смотрит на меня взглядом побитого щенка.

* * *

Мидст.