Маг и его кошка

Это был не обычный щит, и даже не от магических атак. Какая-то хитрая и очень мощная дрянь, от которой каменный свод над головой гулко ухнул и задрожал. С потолка посыпалась крошка, а маг все визжал и визжал…

Ринглус с криком «Сэнти!» бросился к ребенку, подхватил на руки, прижал к себе. Наверху что-то страшно трещало и рокотало, и я тоже рванул, в один прыжок преодолевая разделившее нас расстояние.

Прикончить придурка. Пока не стало слишком поздно, пока грисков потолок еще не рухнул нам на голову…

Успел!

Шпага пробила горло, и он осел. Страх сошел с лица мага — юного, почти мальчишеского. Стек, как стекает вода. Осталось немое изумление и детская обида.

Мне тоже было обидно. Предпочел бы сперва допросить любого из культистов.

Каменный свод выдержал. Устоял. Перестали трястись стены, с потолка больше не сыпалась пыль и мелкие камушки.

Пронесло.

Я выдохнул и повернулся. Сотня вопросов вертелись на языке, и главный из них — «Какого демона происходит?» Но достаточно было одного взгляда на застывшую в безмолвной скорби фигуру, чтобы понять — монгрел не станет отвечать. Не сейчас.

Он стоял на коленях, прижимая к себе худенькое, по-птичьи тонкокостное тельце. Целовал лоб и густо выпачканные в чужой крови волосы. На лице и руках оставались кровавые пятна, измазанные в крови борода и губы придавали Ринглусу диковатое сходство с только что поужинавшим вурдалаком. Прозрачные капли стекали по щекам монгрела, оставляя бледно-розовые дорожки на красном.

Хриплый шепот: «Сэнти! Сэнти! Что же ты так?»

Девочка еще дышала. Открывала рот, пыталась глотнуть воздуха, точно вытащенная на поверхность рыба. И старательно жмурилась.

— Больно, — это прозвучало очень растерянно и беспомощно. — Папа…

Ринглус всхлипнул и начал хриплым, срывающимся от рыданий голосом уговаривать Сэнти потерпеть. Совсем немного потерпеть, потому что сейчас папа найдет доктора и все станет хорошо, обязательно станет.

Смотреть на это было тяжело. Тяжелее, чем на фрагменты богатого внутреннего мира культистов. Я отвернулся и пошел к Тильде, которая сидела, привалившись к стене в углу, и тяжело дышала.

Кровь разлеталась под подошвами сапог алыми брызгами. Я не пытался обойти кровавые лужи — бессмысленно. Пусть будет кровь, гриски с ней.

Наверное, в тот миг я тоже был малость не в себе.

Во имя Черной и всех демонов ада, что здесь вообще творится?! Что это было?

Последний вопрос я задал вслух, помогая фэйри подняться.

— Справедливость, — осклабилась Тильда. — Они сами сделали это с Сэнти.

— Сделали что?

— Это, — она кивнула на кровавое месиво за моей спиной. — С таким талантом не рождаются, Элвин. А если и рождаются, то не доживают до двенадцати лет.

— Она делает это взглядом? — на всякий случай уточнил я то, что и так было очевидно.

— Да, — фэйри помедлила. — Делает. Делала…

Всхлип из-за спины подтвердил справедливость последнего уточнения. Я не обернулся. Совершенно не представлял, что сказать Ринглусу. Любые соболезнования прозвучат как издевательство.

— Что еще, Тиль?

— Еще?

— Насчет тебя? Ринглуса? Каких чудесных способностей вам добавили маги культистов? И когда ты собиралась мне о них рассказать?

Она покачала головой:

— У меня скорей… забрали. Я не смогу теперь станцевать пляску стали и снега, как бывало раньше на Мидст. Помнишь? Ты должен помнить…

Я помнил.

Снег и Тильда. Черные штаны, черная блуза, черная повязка на глазах. Черное на белом.

Птицы — хищные, с ледяными клювами вьются вокруг стаей белых ворон — десятки, сотни птиц. Снежинки Исы — колючие и мелкие — тают на ладони. Снежинки Тильды — серебристые звезды с бритвенно-острыми краями.

Она то замирает ледяной статуей, то растекается по воздуху в стремительном движении, мелькает размытым черным пятном в снежном флере, не уследить взглядом.

Оглушающе бьют барабаны, визжат скрипки, воют волынки, заменяя вороний грай. Блеск солнца на ледяных когтях и клювах. Снежные птицы, рожденные волей княгини, пикируют, и навстречу им летят смертоносные серебряные звезды…

Ни одной мимо.

И ведь ни разу не было, чтобы птица даже приблизилась к Мастеру-воину. Всегда гадал: как, ну как она их чувствует? Повязка из плотной ткани, ни гриска в ней видать, специально проверял. На слух? Снежные вороны Исы летают бесшумно, да и что можно услышать за барабанами?

Одно слово: Мастер.

Кто сейчас танцует этот танец на Мидст вместо Тильды?

— Погано.

А что тут еще скажешь?

— А Ринглус контролирует… это.

Вот тут я насторожился. В способность коротышки контролировать хоть что-то верилось с трудом.

— Что «это»?

— Не важно.

— Позволь мне самому решать, что важно. Еще раз: какой способностью культисты наградили Ринглуса?

Тильда вздохнула:

— Он может впитывать и выбрасывать магическую энергию. Но это очень больно.

— Энергию? — глупо переспросил я.

Предчувствие беды, до этого лишь слегка напоминавшее о себе, засвербело с нечеловеческой силой.

Ринглус за спиной еще раз всхлипнул.

И замолчал.

Я обернулся.

Закаменевшая в невиданном усилии спина. Белые пальцы стискивают безжизненное тело. Безумный невидящий взгляд.