Мафия по-японски

Столь высокая норма прибыли побудила японских гангстеров обратить взор через Тихий океан — на Западное побережье США. Начальник полиции города Гонолулу Бернард Чинг считает, что якудза высадились на Гавайях и в Калифорнии в 50-х годах вместе с первыми японскими предпринимателями, вложившими там капитал, и первыми японскими туристами. Скоро контрабанда наркотиков сделалась, указал Чинг, основным «профилем» японского преступного мира в этой части Соединенных Штатов.

Контрабанда наркотиками — арена острой конкурентной борьбы, грозящая нередко физическим устранением соперника. С учетом этого якудза со свойственным японцам прагматизмом быстро наладили кооперацию с американской мафией. Предназначенные для американского рынка наркотики стали ввозиться сначала в Японию. Здесь у «курьеров» — таиландцев, малайцев, китайцев — контрабанду принимали якудза и доставляли ее на Гавайские острова и в Калифорнию. Дело в том, что американская таможня менее строга к тем, кто въезжает в страну из Японии, чем к путешественникам из Юго-Восточной Азии.

За контрабанду якудза брали с американской мафии не деньги. Японским гангстерам привлекательнее представлялась бартерная торговля: за наркотики они просили оружие. Револьвер обходился якудза в этом случае 4 тысячи иен, винтовка 38-го калибра — 20 тысяч иен. В Японии якудза выручали за них 400 тысяч иен и 2 миллиона иен соответственно. Прибыль оказывалась намного больше, чем от продажи в Японии наркотиков.

«Рискуем больше, зато и получаем больше», — разоткровенничался перед гавайскими полицейскими якудза из «Сумиёси рэнго» Ватару Инада, заподозренный в контрабанде. Инада получил пулю в затылок через 12 минут после того, как уплатил суду залог и вышел до окончания следствия на волю. Он давал показания в совершенно изолированном помещении гавайской полиции считанному числу ее сотрудников. Нетрудно догадаться, что гангстерам, ворочающим баснословными суммами, не составляет труда проникнуть за самые прочные стены и внедриться в среду самых высокопоставленных полицейских.

Помните меткие слова английского профсоюзного деятеля и публициста Т. Дж. Даннинга, процитированные Марксом в I томе «Капитала»: «Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы».[1]

Что способна заставить сделать прибыль в 16 с лишним раз большая? Человеческая фантазия не в состоянии, вероятно, вообразить этого. И сколь ничтожными представляются в сравнении с подобной прибылью какие-то 10, 15 или даже 20 лет каторги, на которые обрекаются «курьеры» и «лоцманы» — рядовые, как правило, участники гангстерских синдикатов.

Огромные прибыли распахивают перед гангстерами, так же как и перед предпринимателями, обогащающимися, скажем, на импорте нефти, производстве автомобилей, торговле кока-колой или на банковских операциях, двери не только полиции — своей и зарубежной, — но и министерств, в частности тех, где гангстеры получают заграничные паспорта. Благодаря бешеным деньгам преступному бизнесу открыт путь на газетные полосы и телевизионный экран. И в этом смысле слова представителя Национального полицейского управления Симады как нельзя лучше свидетельствуют о заинтересованности средств массовой информации в пропаганде «прелестей» гангстерского подполья.

Пять тысяч процентов прибыли обладают колдовской силой, какой наделены в сказках маги. Только сила эта не превращает булыжники в изумруды или безобразных старух в юных красавиц-принцесс. Пять тысяч процентов прибыли способны в буржуазном обществе выдать самое страшное зло за лучезарное добро, подлое убийство — за святой подвиг, моральную растленность — за высшее проявление человеческого духа. И нет в этом обществе социальной несправедливости такого преступления, на которое при 5 тысячах процентов прибыли не нашлось бы охотников из числа владельцев капитала рискнуть даже под угрозой — нет, не быть повешенным, — быть сваренным в котле живым.

Револьверы для «патриотов»