Маэстро, вы - убийца!

— Да. И не смотрите на меня как на Горгону-Медузу. Повторяю: я бы хотел позвонить.

— Зачем?

— Я хочу позвонить Анджеле.

— Но уже одиннадцать.

— Это неважно. Она не уснёт, не дождавшись моего звонка.

— Тебе просто не терпится позвонить в свою бульварную газетёнку.

— Ну, я думал… Если я скажу только…

— Можешь сказать только, что в Татлерз-Энде произошёл несчастный случай, в результате которого погибла натурщица. Можешь добавить, что власти не могут разыскать родственников натурщицы и в связи с этим хотели бы потолковать с мистером Гарсией, который может располагать данными о семье погибшей. Что-то в этом роде.

— Много толку… — раздосадованно начал Найджел.

— Если Гарсия не виноват, но прочтёт эти строки, он может выйти на связь, — пояснил Аллейн.

— Это точно, — закивал Фокс.

— А теперь, если вы не против, давайте пообщаемся с последним из художественной братии. С нашим томным мистером Малмсли.

— Я пойду позвоню, — сказал Найджел.

— Хорошо. Только не наговори лишнего. Скажи, что завтра будут новые подробности.

— Вы слишком щедры, мой Шейлок, — съязвил Найджел.

— И ещё, Батгейт, позвони моей матушке и скажи, чтобы раньше полуночи нас не ждали.

— Слушаю и повинуюсь.

В дверях Найджел и Фокс столкнулись с Бейли, который казался мрачнее и торжественнее, чем обычно.

— Одну минутку, Фокс, — остановил его Аллейн. — Давайте послушаем, что обнаружил старина Бейли.

— Я осмотрел комнату покойной, — лаконично произнёс Бейли.

— Что-нибудь нашли?

— Почти ничего, сэр. Ей была отведена мансарда в передней части особняка.

Он приумолк, а Аллейн выжидательно молчал; он слишком хорошо знал, что в устах Бейли «почти ничего» может означать всё, что угодно — от абсолютного вакуума до склянки с цианистым калием.

— Отпечатки пальцев там принадлежат, главным образом, покойной, — продолжал Бейли, — хотя один явно оставлен Гарсией. На внутренней стороне двери — служанка чудом его не стёрла. Рядом с ним ещё один отпечаток. Незнакомый. Очень широкий. Я бы сказал — мужской. Служанка, конечно, тоже повсюду наследила. Одежда ничего особенного не дала. В одном из карманов я нашёл записку от Гарсии. Натурщица и впрямь была в положении. Вот записка.

Бейли раскрыл чемоданчик и достал из пронумерованного конверта листок бумаги.

— Я уже сфотографировал её.

Аллейн начал читать:

«Дорогая С.!

Что мне, по-твоему, теперь делать? У меня ведь за душой нет и пары фунтов. Ты ведь сама на это напросилась. Неужели никто не может тебе помочь? Или ты и вправду думаешь, что я способен посадить себе на шею жену с ребёнком? Я получил заказ на серьёзную работу и не позволю кому-либо чинить мне препятствия. Извини, но ничего сделать для тебя не могу. Увидимся у Трой.

Гарсия.»

— Очаровательный субъект, — покачал головой Аллейн.

— Это я нашёл в кармане жакета. А вот письмо, которое валялось прямо в платяном шкафу. Подписано — Бобби. У меня создалось впечатление, что Бобби — девушка.

Письмо было написано крупным детским почерком на скверной розовой бумаге: