Маэстро

– Мы на велосипеде катались, – объяснял Марик. – Рудику же велосипед подарили. А я тоже хочу. Дедушка обещал! Тогда у нас будет два велосипеда, а пока что один на всех. Мы по очереди с горки катались. Моя очередь была кататься, я оттолкнулся, поехал, а руль отвалился. Прямо в руках у меня остался, представляете? Я даже не ожидал, что так может быть. Ну а потом упал, конечно.

– Господи, этот ребенок сведет меня с ума, – голосила мама. – Он еще рассуждает! Надо ехать в больницу, мама Гульнар! Посмотрите, сколько крови!

– Глупости не говори. Просто лоб расквасил, в таких случаях всегда много крови бывает. Сейчас зеленкой помажем. Главное, чтобы не сотрясение. Марик, тебя не тошнит? Голова не кружится?

Пришлось сознаться, что кружится. И что тошнит. Бабушка огорченно зацокала, но зеленку все равно достала.

– Сейчас будет щипать, – честно предупредила она. – Не дергайся, я подую.

– Не поможет, в прошлый раз ты тоже дула. Но подуй все равно, – решил Марик.

Бабушка не просто намазала ему лоб зеленкой, она его еще и забинтовала. Сказала, что пластырь держаться не будет. С бинтом вокруг головы Марик выглядел, прямо как раненый разведчик из фильма. Тут же захотелось побежать во двор и перед всеми похвастаться. Но бабушка не разрешила.

– Марш в кровать. Сейчас ляжешь и будешь отдыхать. Читать нельзя, ты меня понял? А я тебе чаю принесу.

– С вареньем?

– Тебя же тошнило?

– Ну и что? Варенье тут причем?

– Хорошо, с вареньем. А потом вызовем доктора. Хотя тут и так все понятно.

– Мне еще этюд надо учить на завтра, – заметил Марик уже по дороге в свою комнату.

– Подождет твой этюд. Радуйся, что не руку сломал, а то был бы этюд. Вы хоть немного думайте, когда что-то делаете!

– Я не виноват, что руль отвалился. Это потому, что велосипед немецкий. Ненадежная машина. Вы мне с дедушкой советский купите, ладно?

Бабушка только вздохнула и пошла за чаем с вареньем. А мама уселась к Марику на кровать. Взъерошила ему мокрые волосы над повязкой.

– Какой ты у меня уже взрослый. И такой рассудительный. Маленький мужичок.

– Так маленький или взрослый?

– Взрослый, взрослый. Как же ты не вовремя упал, а, взрослый? Нам с тобой скоро в Москву ехать, а ты в таком виде.

– А можно упасть вовремя? – тут же заинтересовался Марик.

Про Москву он ничего спрашивать не стал, не очень-то она его интересовала. Просто незнакомое слово, которое мама почему-то произносила с особым придыханием.

* * *

Часов в комнате Марика не было. Если требовалось узнать точное время, бабушка или дед заглядывали в гостиную, где висели потемневшие от времени деревянные ходики. Марик время определял по звукам. Сегодня, к примеру, он проснулся в половине восьмого. В обычный день считалось бы, что он проспал, но доктор сообщил, что у него сотрясение мозга, – поэтому в школу Марик не ходил и вот уже целую неделю спал сколько захочется. В семь утра в комнате за стеной журчит вода – дедушка бреется перед службой. В семь ноль пять скрипят половицы – он идет мимо спальни Марика на кухню. В семь пятнадцать на кухне свистит чайник. А в половине восьмого хлопает калитка у Семипаловых – Рудик всегда выбегает во двор первым и дожидается, когда выйдет Марик, чтобы вместе пойти в школу.

Марик все на свете определял звуками: настроение бабушки – по тому, как громко стучит ее нож о разделочную доску; погоду на вечер – по шуму дождя с утра, даже готовность каши по ее пыхтению в кастрюле. Кашу варила мама и никогда не угадывала, когда снимать, – крупа то скрипела на зубах, то слипалась как клейстер. И чтобы бабушка опять не называла маму безрукой, Марик помогал, на звук определяя нужный момент.

Так вот, сегодня он проснулся в половине восьмого, за минуту до удара калитки у Семипаловых. Потянулся, высунул из-под простынки, которой укрывался, босые ноги. Сентябрь уже заканчивается, а все еще теплынь. Сейчас бы бегать во дворе с ребятами. Но доктор велел лежать десять дней. Прошло уже семь. Чуть-чуть осталось. Но скучно же.

Глупость какая-то. У него и лоб совсем зажил, даже повязку сняли. Так и не успел перед друзьями похвастаться. И чувствовал он себя прекрасно. И чего лежать? Но с бабушкой попробуй поспорь!

Марик тяжело вздохнул и нагнулся к тумбочке возле кровати. Извлек из ящика перочинный ножик и деревянный брусок, уже смутно напоминавший человечка. По крайней мере, у него появилось время на поделки. Строгать из дерева его научил дедушка, он же и ножик подарил. Когда Марик был совсем маленьким, дедушка мастерил для него деревянные игрушки: кузнецов, ударяющих по наковальне, петушков-свиристелок, лошадок. Но игрушки Марику быстро наскучили, а вот волшебство, превращавшее кусок дерева в фигурку, его очень заинтересовало. Он долго упрашивал деда научить, и летом тот сдался. А может, понял, что Марик уже достаточно большой и ножик ему давать не опасно.