Маэстро

Она положила руки поверх ладоней К’йорл и произнесла короткое слово-приказ. Край чаши как будто размягчился; руки женщин утонули в белом мраморе, слились с чашей. Ивоннель почувствовала, как К’йорл в ужасе дернулась, но не отпустила ее. В ожидании именно такой реакции она заранее с помощью чар придала себе сверхъестественную силу; пленница могла бы с таким же успехом попробовать вырваться из лап великана.

Устройства с зеркалами, окружавшие их, начали вращаться. Факелы, освещавшие помещение, погасли, и их сменило голубоватое свечение сапфиров, украшавших край мраморной чаши.

– Ты знаешь Киммуриэля, – прошептала Ивоннель. – Найди его снова, но на этот раз при помощи волшебного сосуда для прорицания. Позволь своей мысленной магии слиться с сосудом, но не обращайся к Киммуриэлю без сопровождения магии этого сосуда! А теперь попробуй найти его при помощи мысли, К’йорл, Верховная Мать Дома Облодра. – Она почувствовала, что женщина-псионик напряглась при упоминании имени погибшего Дома, и Ивоннель поняла, что в будущем это имя станет ее самым могущественным оружием.

Это заняло много, много времени – снаружи, в пещере, свечение Нарбонделя ослабело наполовину, – но наконец Ивоннель почувствовала, как мысли уносят ее прочь, следом за псионическим зовом К’йорл. Их сопровождала магия чаши, их сознание находилось в полной гармонии, и Ивоннель едва сдержала восторг, когда поняла это. Чаша была создана для жриц Бэнр, чтобы они могли объединять свои мысли во время ритуального прорицания. И Квентл, и Сос’Умпту настаивали на том, что план Ивоннель здесь не сработает, что эта чаша не примет «магию сознания» К’йорл.

Но они ошиблись.

Проникнув в мысли К’йорл, Ивоннель увидела в магическом зеркале пещеру Мензоберранзана; пещера отражалась в зеркалах под всеми возможными углами. Когда они приблизились к ущелью Когтя, куда в свое время сбросили Дом Облодра, она ощутила боль и горечь К’йорл.

Это воспоминание оказалось слишком тяжким для уничтоженной верховной матери, и псионические способности изменили ей.

Обе женщины мгновенно перенеслись обратно в зал прорицаний.

Вода вновь почернела.

Факелы загорелись, в помещении стало светло.

Ивоннель сидела, пристально глядя на К’йорл, а их руки по-прежнему были соединены в толще мрамора.

К’йорл попыталась вырваться. Она потерпела неудачу и ожидала наказания – Ивоннель ясно видела это.

– Замечательно! – поздравила ее дочь Громфа. – Сразу же, с первой попытки ты сумела мысленно покинуть это место! Ты почувствовала ее, Верховная Мать К’йорл? Почувствовала свободу?

Выражение лица старшей женщины постепенно изменилось; Ивоннель ощутила, что мышцы ее расслабились.

– Я не ожидала, что ты выберешься отсюда во время первого сеанса, – продолжала Ивоннель. – В следующий раз мы пойдем дальше. – Она вытащила руки из толщи мрамора, увлекая за собой ладони К’йорл, и край чаши снова стал ровным и твердым.

– Мы найдем его, – уверенно произнесла Ивоннель.

«Киммуриэля?» – услышала она голос в своей голове – это был первый раз, когда К’йорл обратилась непосредственно к ней.

– Да. Найдем, и уже скоро, – пообещала Ивоннель – пообещала К’йорл и самой себе.

* * *

– Неужели мы так и будем отбиваться от этих тварей всю дорогу до Мензоберранзана? – недовольно осведомился Энтрери два дня спустя, когда три путешественника наткнулись на очередную шайку демонов. Ассасин стремительно шагнул в сторону, чтобы избежать могучего удара огромного молота, затем так же быстро шагнул обратно, и Коготь Шарона изящно, без малейших усилий пронзил мускулистый торс балгура. Зачарованный меч лишь немного замедлил движение, когда встретил толстое ребро – клинок был слишком тонким и прочным, и его нельзя было ни погнуть, ни сломать. Энтрери вздохнул, восхищаясь своим оружием. Он от всей души ненавидел этот меч, ио не мог отрицать того, что он превосходно выкован и весьма полезен ему в бою.

Кровь балгура текла по желобку в алом клинке и заливала грудь демона.

Энтрери не просто вытащил оружие из тела врага. Он был настолько уверен в силе Когтя Шарона, что просто дернул его в сторону, разрезал кожу и кости, и умирающий демон оказался практически разрублен пополам.

И это балгура, массивная тварь с тяжелыми костями.

– А ты на самом деле думаешь, что я всю дорогу собираюсь идти пешком? – со смехом ответил Джарлакс, затем тоже пустил в ход свой недавно приобретенный меч. Хазид-Хи обезглавил одного мана, когда Джарлакс начал движение, а затем разящий меч вонзился глубоко в тело второго врага. – Твое недоверие глубоко огорчает меня.