Маэстро

В этот момент Квентл и Зирит заметили, что на ней нет обуви, и почему-то это показалось им вполне уместным, словно обещание чего-то неведомого, необузданных, но сладких наслаждений.

Дверь закрылась, но Зирит потребовалось еще несколько минут, чтобы успокоиться и вспомнить о присутствии хозяйки.

– Она довольно… симпатичная, – произнесла Верховная Мать Зирит, и Квентл прекрасно поняла, зачем ее гостья сделала небольшую паузу – она подыскивала достаточно сильное выражение, потому что слово «симпатичная», очевидно, не было вполне удачным.

– Ты собираешься сказать им, что я погибла в сражении? – спросила Зирит, затем тряхнула головой и, казалось, освободилась от чар Ивоннель и забыла обо всем, что касалось удивительного происхождения девушки.

«Неужели внешность Ивоннель настолько околдовала ее, – подумала Квентл, – или же молодая ведьма при помощи заклинания просто изгнала мысль о странности своего взросления из головы Зирит?»

– Я не считаю, что это наилучшая линия поведения, если ты не против выслушать мой совет, Верховная Мать, – сбивчиво продолжала Зирит.

«Неужели Ивоннель настолько сильна в колдовстве, что смогла без видимых усилий воздействовать на сознание верховной матери могущественного Дома? Да, она сильна», – призналась самой себе Квентл и тяжело вздохнула.

– Но если у тебя есть другие соображения… – довольно робко пролепетала Зирит.

– Нет-нет, я просто задумалась о другом. Столько всего в последнее время произошло, и столько всего произойдет. Ты, разумеется, права, дорогая моя. Верховную Мать Зирит не забудут в Мензоберранзане – что угодно, только не это! Ты устроишь себе жилище где-нибудь за пределами города, и вместе мы найдем для тебя новые возможности обрести власть.

– Пока мои дети строят карьеру, – добавила Зирит, и глаза ее сверкнули.

– Ты говоришь о верховной жрице Кирий?

Зирит кивнула, затем предложила:

– Как насчет места верховной жрицы До’Урден?

– Верховная жрица этого Дома – Сарибель, – сурово поправила ее Квентл. – Кирий должна осознать этот факт и смириться с ним.

– Да, Верховная Мать, – сказала Зирит и почтительно опустила взгляд. Она нисколько не удивилась. Несмотря на то что Кирий являлась гораздо более могущественной жрицей, была намного старше Сарибель, была старшей дочерью Дома, у Сарибель имелось нечто такое, чего не было у Кирий: муж из рода Бэнров.

– Но кто займет это место, когда придет время для перестановок? – поинтересовалась Зирит.

– Об этом мы поговорим в следующий раз, – ответила Квентл. – Я знаю, что ты благоволишь к Кирий.

– Должна признаться, что Сарибель – женщина весьма недалекого ума, – вздохнула Зирит. – Мне очень неприятно это говорить, но я бы хотела, чтобы Ллос приняла ее в качестве жертвы вместо Парабрака, моего третьего сына.

– Молись Ллос, чтобы она простила тебе эти слова, – шутливым тоном произнесла Квентл, однако эта фраза была шуткой лишь наполовину.

– Как бы мне хотелось присоединиться к тебе в Правящем Совете, – продолжала Зирит. – Хотя бы ради того, чтобы увидеть лицо этой ведьмы Мез’Баррис, когда ей сообщат, что Тсабрак Ксорларрин теперь официально займет пост архимага Мензоберранзана.

– Ты будешь наблюдать за церемонией, – пообещала Квентл, и Верховная Мать Зирит надулась от гордости.

* * *

– Это такие мелкие, ничтожные существа, – заметила Ивоннель, обращаясь к Минолин Фей, когда они вышли в соседнюю комнату. Девушка стояла над магическим сосудом с водой, предназначенным для ясновидения; с его помощью она могла подслушивать разговор в приемном зале Бэнров и подсматривать за женщинами. – Они пыхтят и суетятся по поводу совершенно незначительных и неинтересных вещей.

Ивоннель вздохнула и обернулась к матери, которая уставилась на нее круглыми глазами.

– Как ты это сделала? – спросила Минолин Фей. – Как у тебя получилось?

– Сделала что?

– Все это время, – бормотала женщина. – Там, с Верховной Матерью Зирит. И со всеми, кого ты видишь, – со всеми, кто видит тебя. И с мужчинами, и с женщинами. Любой теряется, забывает об осторожности от одного твоего взгляда.

– Что же, матушка, разве ты не считаешь меня красивой? – игриво произнесла Ивоннель.

Минолин Фей смогла лишь покачать головой и ответить едва слышным шепотом:

– Многие дроу красивы. – И продолжала качать головой. Она понимала, что здесь кроется нечто большее.

– Твоя мать, Биртин, – начала Ивоннель, – она же художница, верно? Я слышала, что в этом самом доме висят несколько портретов ее работы.

– Да, она довольно талантлива.

– Значит, приведи ее сюда. Я хочу, чтобы она написала мой портрет.

– Я не знаю, найдется ли у нее время…

– Найдется, – перебила ее Ивоннель. – Скажи ей, что верховная мать на этом настаивает и что Биртин получит хорошее вознаграждение.

Минолин Фей несколько растерялась. Верховная Мать Биртин еще даже не видела эту девушку, свою внучку, которой сейчас должно было едва исполниться два года.