Маэстро

Но все это было бесполезно. За спиной у Джарлакса его друзья, оказавшиеся в безнадежном меньшинстве, из последних сил отбивались от верховных жриц Паучьей Королевы.

Пока Джарлакс лихорадочно пытался найти какой-то выход, положение ухудшилось. В коридоре за спинами беспомощных воинов на мгновение наступила тишина, а затем трое дроу, облепленных слизью, отлетели в сторону, врезались в стену слева от Джарлакса и приклеились к ней.

В дверном проеме появилось устрашающее восьминогое чудовище; оно взмахнуло рукой, и тяжелое копье полетело прямо в голову наемнику.

Пригнувшись, Джарлакс продолжал обстреливать врага кинжалами, но он знал, что эти «снаряды» не остановят драука. Он подумал о своем магическом скипетре. Порции липкой слизи могло хватить на одну или две ноги.

Но у драука их оставалось еще много.

И поэтому, подчиняясь исключительно инстинкту, наемник быстро попятился в комнату. Не прекращая стрельбы, он опустил правую руку и на несколько мгновений остановил поток кинжалов, чтобы выпустить другой снаряд. Он целился не в драука, а в пол прямо перед порогом.

Джарлакс продолжал обстреливать восьминогого монстра непрерывным потоком кинжалов, а в это время тонкий черный «снаряд», вращаясь, полетел на пол, по пути удлиняясь, и упал около порога со стороны комнаты.

Драук, у которого в руках теперь были два топора, отбросил в сторону большую часть кинжалов, хотя и получил несколько незначительных ран. Тварь пинком отшвырнула прочь воинов-дроу, продолжавших бестолково возиться перед входом в зал, и ворвалась в помещение, очевидно, не заметив ловушки Джарлакса. В следующую секунду драук понял свою ошибку, и лицо его перекосилось от ярости и ненависти. Первые две ноги угодили в пустоту, и он провалился головой вниз прямо в «портативную дыру» наемника.

Джарлакс нахлобучил шляпу и, бросившись вперед, швырнул в коридор еще несколько кинжалов. Он перепрыгнул десятифутовую яму, созданную им у порога, на лету вытащил магический скипетр и выпустил вниз, на драука, шар слизи, чтобы отвлечь его и заставить повозиться, отдирая ноги одну от другой.

Однако, приземлившись с другой стороны ямы, он нахмурился и подумал, что, похоже, заряды скоро закончатся.

Джарлакс коснулся подошвами пола, проехался немного до одной из высоких бронзовых створок и закрыл ее, затем поспешил ко второй.

Но воины клана Меларн, находившиеся в коридоре, тоже не дремали: одна стрела едва не прикончила Джарлакса и осталась торчать в его широкополой шляпе. Он сделал себе мысленную заметку как-нибудь потом найти лучника и сурово покарать его за испорченный головной убор.

Но сначала следовало разобраться с дверью.

Джарлакс с грохотом захлопнул створки, затем, «выстрелив» клеем в порог, намертво запечатал вход. Второй липкий шар полетел в верхнюю часть косяка – на всякий случай. После этого магический скипетр превратился в обычную палку – липучие заряды закончились.

«Надо будет заменить эту штуковину!» – подумал Джарлакс и, выругавшись вслух, вытащил второй магический скипетр.

Продолжая вполголоса браниться, он обернулся и осмотрел комнату, затем произнес слово-приказ, и в тот момент, когда он перепрыгивал через созданную им яму, в нее упал огненный шар.

Душераздирающий вопль драука несколько утешил наемника, недовольного потерей первого скипетра.

Джарлакс легко приземлился, сунул руку в кошель и извлек длинный брусок серебристого металла; это был особый металл, который легко воспламенялся и горел ослепительным белым пламенем. Брусок полетел в яму, а за ним последовал второй огненный шар. Если магическое пламя больно жалило драука, наносило ему сильные смертельные ожога, то брусок металла стал его смертным приговором. Из ямы хлынул нестерпимо яркий свет, подобный сиянию нового солнца. Драук издал леденящий кровь вой; крики боли сменились воплями, полными невыносимого ужаса.

Драук понял, что пришла его смерть.

* * *

Он чувствовал себя несколько не в своей тарелке, потому что оставался вооружен только мечом; однако это, разумеется, был не просто меч, а Коготь Шарона. Энтрери по-прежнему держал его одной рукой, хотя рукоять была достаточно длинной, чтобы его взять двумя руками.

Жрица отличалась невероятным проворством, и с ней сложно было сражаться двуручным мечом. Ее булава и плеть, казалось, действовали независимо друг от друга – как и все темные эльфы, она одинаково искусно владела обеими руками.

И поэтому Энтрери оставил левую руку свободной, чтобы иметь возможность сохранять равновесие, отвел назад левое плечо и принялся сражаться как фехтовальщик.

Ассасин тщательно оценивал движения противницы.

Он взмахнул мечом сверху вниз, чтобы отразить выпад булавой по ногам, и плеть просвистела около его левого уха. Он едва не потянулся к плети свободной рукой: довелись ему подобраться к жрице вплотную в тот момент, когда она наносила удар, он мог бы схватить живую змею.