Мадрид и Толедо

Накануне отъезда принца в Алькасаре состоялся пир, куда были приглашены все толедские аристократы. В тот день с раннего утра к воротам цитадели вереницей потянулись гости, но их по неизвестной причине впускали поодиночке. Выхода «счастливчиков» ожидала собравшаяся у стен толпа горожан. Вечером над башней поднялись клубы густого пара, который многие приняли за испарения от горячих блюд. Только один врач заметил, что «пар исходит от крови наших собратьев» и, к сожалению, оказался прав. Только по прошествии многих лет выяснились подробности этого страшного дня. По приказу Амрюка каждого прибывшего на пир гостя обезглавливали еще при входе в крепость. Неизвестно, куда мавры спрятали такое количество тел, зато нашлись головы, сброшенные в яму, заранее вырытую посредине двора. Самый мрачный в летописи города день именуется днем ямы, а выражение «толедская ночь» используется до сих пор, когда речь заходит о каком-либо неприятном сюрпризе.

Новый этап освободительной войны начался в XI веке, когда мусульманские эмиры, которых потеснил король Альфонс VI, решили вступить в союз с альморавидами. Так именовались фанатичные поклонники Магомета, объединившие под своей властью значительную часть Северной Африки. Во главе испанцев встал кастильский идальго Родриго Диас де Вивар, более известный под прозвищем Сид. Впоследствии он стал героем испанского народного эпоса, где рассказывается, как отважные кастильцы победили альморавидов. Родриго сумел остановить продвижение мусульман вглубь Испании, заодно освободив Валенсию и соседние с ней области. Прославленный воин, освободив страну, увы, не смог защитить собственный дом. Замок Санта-Гадеа дель Сид, некогда суровый, величественный и прекрасный своим романским обликом, сегодня находится в состоянии «прогрессирующей руины», как о нем говорится в путеводителях. В залах, где бесстрашный рыцарь провел немало восхитительных дней и ночей со своей прекрасной женой Хименой, со временем обосновались совы и летучие мыши.

Впоследствии жизнь легендарного борца с маврами нашла отражение в поэмах «Песнь о моем Сиде» и «Родриго». Литературные герои были очень далеки от созданного народом образа, хотя и тот имел мало общего с реальным де Виваром – беспощадным феодалом, который ради личной выгоды не пренебрегал даже недостойными рыцаря средствами, включая союз с врагом.

Толедо перешел к испанцам в 1085 году, когда войска Альфонса VI, осадив город, заставили эмира бежать. Победители вошли через распахнутые ворота Бисагра и тотчас водрузили знамя над королевским дворцом. Вскоре после окончания войны были восстановлены разбитые стены, в отдельных местах укрепленные башнями, многие из которых обрели романтичные названия. Так, ряд зубчатых укреплений городской ограды именовался Башнями королевы.

В официальных документах не имеется сведений о пребывании хотя бы в одной из них супруги короля. Зато резиденция толедских правителей – замок-дворец Алькасар описан достаточно подробно. Эта постройка существовала с римских времен и уже тогда использовалась по прямому назначению.

После вестготов и мавров здесь обитали кастильские короли, начиная с Альфонса VI. Известно, что некоторое время покои Алькасара занимал Сид с ближайшими соратниками.

Башни королевы

В отличие от предшественников испанские монархи лишь изредка навещали замок, предпочитая его мрачным залам уютные комнаты городских дворцов, которые им предоставляли приближенные. Блестящий двор Альфонса Мудрого, например, собирался в доме Галианы.

Древний Алькасар стоял на самой высокой точке местности, поэтому из его окон открывался великолепный вид на город и окрестности. Собственно картинами природы и ограничивались положительные эмоции от этой каменной громады.

Алькасар в Толедо

Подобно всем оборонительным сооружениям Испании, снаружи он представлял собой четырехугольник толстых стен с приземистыми башнями по углам. Первоначальная отделка не сохранилась, но можно предположить, что реставраторы XVI века бережно отнеслись к наследию предков, постаравшись сохранить то, что пощадило время. Перестройка началась во времена правления Карла V, когда внешний вид здания полностью изменился со всех сторон, кроме южной. Придворный архитектор Алонсо де Коваррубиас украсил обширные поверхности в изящном стиле платереско, сумев достичь впечатления монументальности с помощью ритмичной кладки. Не слишком насыщенный декор сообщал зданию благородную скромность и одновременно подчеркивал его стройные формы.