Мадемуазель Судьба

Поляков разобрал почту, постоял немного у окна, глядя с тоской на завалившийся кактус, и позвонил Федору. Поиски потихоньку продвигались, но после недавнего разговора на душе осталось скользкое ощущение, будто «охотник» чего-то недоговаривает… Общие фразы, обещания… Ну да ладно, Федор – человек сдержанный, возможно, из-за этого так и показалось.

Белоснежная коробочка домофона запела на все лады, Поляков поспешил ответить на вызов. Гостей он не ждал и был несколько изумлен, когда услышал голос консьержки:

– Дмитрий Григорьевич, к вам пришли.

– Кто?

– Молодой человек, говорит – курьер.

Все дела Поляков решал в офисе, стараясь не скрещивать рабочую атмосферу с домашней, и вечерами его практически никто не беспокоил. Даже суетливые распространители рекламы всегда проходили мимо этого дома. Какие могут быть курьеры?

– По какому вопросу? Откуда он?

– Не говорит и номера вашей квартиры не знает. Пришлось мне вас беспокоить. В руках у него небольшой конверт голубого цвета. Я посмотрела, на нем написано: «Лично в руки Полякову Д. Г.» Пускать или нет?

Дмитрий Григорьевич медлил. Не боялся, не волновался – был заинтригован.

– Да, пусть поднимется, – наконец сказал он, чувствуя, как любопытство щекочет кончик носа и подрагивает в груди. Поправив очки, Поляков открыл дверь.

– Это вам, – просто сказал коренастый парнишка лет семнадцати, протягивая голубой конверт. Курьер не стал ждать ни ответа, ни чаевых, а просто развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал по широкой лестнице вниз.

– Постой! – крикнул Дмитрий Григорьевич, но молодой человек на призыв не откликнулся.

Растерянно почесав затылок, адвокат направился в кабинет. Распечатал конверт и достал плотную глянцевую карточку темно-синего цвета. Это был пригласительный билет на концерт.

– «Шарлотта Беар», – прочитал Поляков красивую золотую надпись. Далее шли буквы поменьше и отливали уже серебром. – Московский международный дом музыки… Что это значит?

Изучив скудную информацию на билете, Дмитрий Григорьевич с удивлением отметил, что концерт состоится именно сегодня, в семь часов. Шарлотта Беар, якобы обладающая уникальным голосом, будет петь для своих поклонников. Но он-то не ее поклонник, он даже ее не знает! Хотя, хотя… Где-то мелькало это имя… Кажется, на афишах, расклеенных по городу… Точно!

Музыкой Поляков не интересовался, никакие развлекательные каналы по телевизору не смотрел. Информационные передачи, исторические фильмы, канал «Дискавери» – вот то, что занимало адвоката.

– Шарлотта Беар, – повторил Дмитрий Григорьевич, вспоминая, что пару дней назад это имя проскакивало в «Новостях».

Поляков потянулся к компьютеру (узнать в Интернете что-нибудь о певице не составило бы труда), но потом передумал: какая разница, кто она, на концерт он все равно не пойдет, это очередной рекламный трюк, непонятно на что направленный. С раздражением Дмитрий Григорьевич швырнул пригласительный билет на стол и отправился на кухню.

Кофеварка загудела, извещая о начале своей трудовой деятельности. Поляков бросил на дно чашки кубик сахара и почувствовал ноющую боль в сердце. Но заволновался он от другого, по непонятной причине в его ушах осторожно, тихо, точно стесняясь, зазвенела музыка.

– Да что же это такое! – воскликнул Дмитрий Григорьевич, игнорируя налитый эспрессо. Возвратившись в кабинет, Поляков посмотрел на билет и резко добавил: – Хорошо, хорошо, пойду. В конце концов, я сто лет никуда не выбирался, а сегодня суббота. Нужно отдыхать.

Надевая черный элегантный костюм, купленный по случаю в Италии, он то и дело смотрел на часы, боясь опоздать к началу концерта. Любопытство вместе с непонятно откуда взявшимся мальчишеским задором заставляли глупо улыбаться и постоянно поправлять очки. Еще немного, и Поляков начал бы воображать себя капитаном, пустившимся в плавание по неизведанным морским просторам. Дмитрий Григорьевич совершал нечто непривычное для себя, и это его бодрило.

Купол Дома музыки, эмблема скрипичного ключа, льющийся из стекол свет: белый, желтый, салатовый. Люди, спешащие на концерт, слова восхищения, летящие со всех сторон, волны музыки и что-то еще – непонятное, зовущее…

Поляков чувствовал себя здесь лишним и желанным одновременно. Воздух, пропитанный торжественной радостью, заставлял идти быстрее и крепче сжимать билет, который, казалось, может в любую минуту потеряться или попросту исчезнуть.

– …сегодня необычный концерт…

– …надо же, не думала, что мне так повезет…

– Билеты синие, не правда ли, странно…

– …она непредсказуема….

– Шарлотта Беар мой идеал… Какая женщина!

– Я ужасно рад, что достал билет…

– …я так взволнован, не верится, что увижу ее живьем, а главное, услышу…

– Вы были на ее прошлом концерте? Нет? Что вы! Я проплакала весь вечер…

– …уникальный голос, уникальный…