Мадемуазель Шанель

По правде говоря, я не была уверена, справится ли Антуанетта, уж очень она робкая и застенчивая. Впрочем, под руководством Люсьены она со временем расцвела, а вот меня все время пугал этот чертов колокольчик над дверью, который звякал каждый раз, когда приходила любопытная покупательница. Люсьена сдержала свое слово и послала приглашения людям, фамилии которых стояли в ее списке. Явились все. Дамы в шикарных нарядах, да еще со служанками, внимательно рассматривали мои изделия, а я пряталась в задней комнате, отказываясь выходить. Если бы они попросили меня отдать им мои шляпки даром, ей-богу, отдала бы. Я страшно боялась: как они меня примут, какова будет их реакция?

Мой бизнес потихоньку шел в гору в значительной степени благодаря поддержке преданных Люсьене клиенток, а также благодаря прибытию Эмильены со своим окружением, которые скупали все, что попадалось им на глаза. Люсьена постоянно информировала меня о том, что происходит за пределами мастерской.

— Пуаре устроил у себя в ателье бал-маскарад в духе сказок «Тысячи и одной ночи» и переманил к себе у Ворта десять клиенток, между прочим из самых влиятельных. — Люсьена фыркнула — ее обычная реакция на происходящее. — Такие маскарады он использует в своих интересах. Модели Ворта становятся старомодными, в них не видно полета фантазии. Пуаре изгнал из моды корсеты и взамен предлагает легкие юбочки и штаны, как в гаремах. А еще он разработал фирменные духи «Nuit de Chin», которые раздавал на маскараде. Страшно разят мускусом, но все его клиентки ими пользуются. Он сколачивает целое состояние на них. Ворт в ярости. — Она со значением помолчала, надеясь оторвать меня от работы. — Он и про вас знает, мадемуазель. Некоторые его клиентки уже щеголяют в ваших шляпках.

— Правда? — недоверчиво спросила я.

Она кивнула:

— А вы выйдите из мастерской, тогда сами увидите. Всем страшно любопытно узнать, кто такая эта Габриэль Шанель.

— Я… я не люблю общаться с покупателями, — запинаясь, пробормотала я, хотя мы с ней уже не раз обсуждали эту тему.

Она частенько напоминала мне, что обычно в салонах модельеры лично обслуживают своих клиентов, подают им кофе, пирожные, всячески угождают. Женщина способна провести в ателье целый день, и кутюрье мертвой хваткой вцепляется в своих клиенток, заставляя носить только его модели.

— Вам обязательно надо научиться этому. Или хотя бы не показывать, что это вам не нравится. Хотите достичь успеха — делайте так, чтобы вас видели. Покупательница желает видеть руки, создавшие то, что она покупает.

— Но условия диктует только она, — парировала я. — Даже Пуаре при всем его влиянии никогда не удостоится приглашения в ее дом, никогда не будет представлен в ее обществе. Как только покупательница покидает его ателье, он для нее больше не существует.

— И тем не менее он всегда рядом. Лично наблюдает, даже когда примерка без корсета.

Звякнул колокольчик, и Люсьена вернулась в магазин.

— Подумайте об этом, — бросила она через плечо, призывая меня к благоразумию. — Он оказывает на них влияние, даже когда отсутствует. Нужный человек в нужное время и с правильным подходом может оказать большее влияние, чем вы себе представляете. Хотите добиться того же?

Я изумленно смотрела ей вслед. Да, хочу. Больше всего на свете. Но держать свое ателье, к моему глубокому смущению, оказалось совсем не то, что я себе воображала прежде. Исполняя заказы, я работала не покладая рук. Люсьену мне сам Бог послал, ей удалось переманить двух помощников Мейсона Льюиса, они помогали в нашем производстве, но мы с ней постоянно и яростно спорили обо всем: о ценах, фасонах, методах торговли и демонстрации изделий. Мне хотелось продавать как можно больше шляпок. Когда Эмильена с толпой своих подруг приходила к нам — о, эта милая Эмильена с ее неизменной веселостью и способностью подбодрить и утешить! — я позволяла им брать сколько душе угодно, рассуждая так: если все будут видеть их в моих шляпках, то и другим тоже захочется. Одна из ее подруг, актриса, даже на сцене играла в моей шляпке, и об этом писали в популярной газете «Comeodia Illustré»; и конечно, такая бесплатная реклама должна была принести свои плоды.

— Да, — бушевала Люсьена, — конечно, обязательно принесет плоды! У нас появится толпа всяких там актрисок, у которых нет настоящего вкуса, но которые хотят получить все даром. У нас что, благотворительный фонд? Последняя проверка бухгалтерской книги показала, что у нас нет денег не только на материалы, но и на зарплату мне и вашей сестре.

Мы препирались с ней, как уличные торговки, кричали так, что Антуанетта не выдержала и тоненьким голосом запела песенку, которую когда-то я исполняла в кафешантане в Мулене, и мы сразу же замолчали.

— «Я потеряла моего бедного Коко, Коко, мой миленький песик, — пела она, — потерялся неподалеку от Трокадеро. Вы, случайно, не видели моего Коко?»

Я расхохоталась, согнувшись пополам, Люсьена, сдерживая смех, прижала ладонь к губам, и вдруг мы все трое грянули хором: «Ко под Тро… Кто видел моего Коко?»