Мадемуазель Ленорман

20 апреля 1814 года отрекшийся от престола Наполеон под эскортом направляется к месту ссылки на остров Эльба. Здесь он напрасно будет ожидать ту, которая считалась его законной женой. Экс-императрица Мария-Луиза, в чьей любви и преданности Наполеон был так уверен, бежала с наследником из Парижа на родину, в Австрию.

Наполеону потребовался династический союз с принцессой крови, чтобы создать династию и оставить престол наследнику. Жозефине, не имевшей детей от Наполеона, пришлось уступить место на троне Марии-Луизе Австрийской, в сердце Наполеона его заняла Мария Валевская.

Жозефина умерла в 1814 году. Она простудилась, гуляя поздно вечером в парке Мальме-зона с русским царем. На ней был слишком легкий шарф.

Коронационная мантия покрывала ее тело на широкой кровати, как теплое одеяло. Даже после смерти Жозефина не открыла секретов своей красоты. Камеристки заботливо завили и уложили ее детские букольки, в последний раз золотая пудра легла на веки пятидесятилетней женщины. До последних дней она думала о Наполеоне.

Самые знаменитые пророчества Ленорман касались измен Бонапарта. Жозефина как-то за ужином спросила ее, чего следует опасаться ее мужу. Мадемуазель ответила: «Австрии».

Через несколько месяцев Наполеон наголову разбил австро-германское войско. Успокоенная Жозефина рассказала об этом Ленорман.

А еще через три месяца Наполеон познакомился с австрийской герцогиней Марией-Луизой, на которой впоследствии женился. Когда Жозефина об этом узнала, она тут же велела передать Ленорман: «Вы были правы, Австрии Наполеону следовало бояться».

Жозефина всю жизнь прожила под аккомпанемент рассказов о том, что завтра будет хуже. Отсюда ее вечная депрессия и меланхолия. Не судите несчастную девушку Ленорман. Она не знала любви и не знала тех волнений красоты, которые знали другие. Поэтому иногда предсказывала довольно мрачно.

Разложив карты, Ленорман сказала:

— Бонапарт — червонный король, как всегда. Плохи дела. Вижу дорогу.

— Конечно. Ведь император возвращается из России. Он идет пешком, но он же в дороге, — заметила Жозефина.

Мария качала головой.

— Вижу не эту, другую дорогу. Это путь по воде. Путешествие на корабле.

Молчание было долгим.

— Какова же будет его судьба? — не выдержав, опять спросила Жозефина.

— Трефовая дама не будет вместе с императором. В вашей судьбе изменений не вижу. Только денежные затруднения. Но в этом нет ничего необычного.

Мария подняла руку, призывая к вниманию.

— Вижу разлуку с червонной дамой.

— Это Мария-Луиза, — шепнула Жозефина.

— Но эта разлука не предвещает ничего хорошего. И вообще я не вижу ничего хорошего, — Мария говорила взволнованно. — Что может обозначать червонный валет? Червонный валет лежит между ним и валетом треф. Валет треф — это Талейран…

— Червонный валет, может быть, маленький король Римский? — предположила Жозефина.

Мария смешала карты и быстро разложила их вновь.

— Опять путешествие морем, денежные затруднения и… измена червонной дамы.

— Измена червонной дамы? — почти задохнулась Жозефина.

Мария кивнула.

— А я? — Жозефина задыхалась от волнения.

— Не понимаю… Между императором и трефовой дамой нет никого, и все-таки… все-таки он не с ней, я, право, не понимаю, дорогая Жозефина. А вот опять червонный валет. Рядом с императором, все время рядом с императором. Нет, это не король Римский, это не ребенок, это взрослый мужчина, но кто?

Озадаченная, она бросила взгляд вокруг.

— Это может быть даже и не мужчина, а молодая женщина. Женщина, которую император не считает взрослой и серьезной. Это кто-то, кто сопровождает императора всю жизнь и не покинет его, и не возненавидит никогда.

Ленорман сочинила букварь предсказаний, где все просто и понятно. Сегодня — третье число, ему соответствует такой-то астрономический дом, такой-то астрономический дом согласуется с таким-то происшествием. Самое удивительное, что этот нехитрый механизм срабатывал.

Виктор Гюго говорил: «Ее поразительные предсказания — это не более чем совпадение. Но совпадение очень опасное, похожее на ловушку. Ибо это совпадение — не шарлатанское».

Без сомнения, мадемуазель умела предугадывать предопределенную Парками кривую человеческой судьбы. Ей было знакомо озарение и неистовство поэта. Без слов и рифмы, с помощью чисел она слагала математическую поэму, еще более возвышенную, чем литературная.

Часто, чаще всего лунными ночами, некая сила пожирала ее воображение, выдавливала из горла роковые для кого-то признания. Когда все вспоминали «вчера», она поминала «завтра», как будто жила на сто лет позже других. Что для других было предчувствием чего-то нового и неожиданного, для нее было давно пройденным и надоевшим. Она знала все и про всех. С точки зрения бесконечности она была всемирной энциклопедией.

Ленорман завидовала славе писателей и однажды решила, что будет летописицей Жозефины. Уговорила экзальтированную особу разрешить ей жить подле нее и открыть ей свое сердце. Так родился поразительный мемуар — книга о Жозефине, написанная гадалкой.