Мадемуазель Берта и её любовник

И Мегрэ отвернулся, чтобы улыбнуться.

Уже был отдан приказ разыскать в квартале раненого мужчину. Врач заканчивал перевязывать голову девушки, которая, несмотря на боль, старалась не спускать глаз с Мегрэ.

— Вы полагаете, дядюшка, что этим человеком мог быть ее любовник?

— Который что сделал?

— Который пришел сюда и напал на нее…

На что Мегрэ ответил с неожиданной уверенностью, если не сказать большего:

— Конечно нет!

— Как бы вы поступили на моем месте?

— Поскольку я не на твоем месте, то мне трудно дать тебе ответ.

В свою очередь комиссар полиции решил удостоиться одобрения или похвалы:

— Вот что я решил: врач немедленно пришлет сиделку, которая присмотрит за раненой. Я также оставлю внизу полицейского. А завтра посмотрим, можно ли будет с пользой провести опрос…

Девушка слышала его слова. Она по-прежнему смотрела на Мегрэ, и ей показалось, что тот ей легонько подмигнул. И тогда, успокоившись, она отдалась во власть дремоте, все больше и больше завладевавшей ею.

Двое мужчин, дядя и племянник, прошли мимо любопытных, все еще толпившихся около соседних домов.

Мегрэ стал набивать очередную трубку.

— А не заморить ли нам червячка? — предложил он. — Если я не ошибаюсь, мы так и не ужинали. Тут есть один ресторан, и признаюсь тебе, что свинина с кислой капустой и картофелем… Давай звони своей жене…

Во время всего ужина Жером зорко следил за своим дядей, словно школьник, который боится быть схваченным на месте преступления. Мало-помалу у него портилось настроение, и даже возникла злоба на Мегрэ, который был слишком спокоен и слишком уверен в себе…

— Можно подумать, что вся эта история вас забавляет! — заметил он, кладя себе сосиску.

— Она и в самом деле забавная!

— Возможно, она забавная для того, кому не требуется находить решения!

Мегрэ ел с аппетитом: широкий, тучный, он с таким Удовольствием пил свою большую кружку пива, что мог бы делать рекламу фирменному пиву.

Вытирая рот, он позволил себе злорадное удовольствие сказать мимоходом:

— Я его нашел…

— Что?

— Решение…

— Вы знаете, кто напал на мадемуазель Берту?

— Нет!

— Ну и?

— Это не важно… Я хочу сказать, что это не так уж важно ни для нее, ни для меня…

Лицо Жерома вытянулось еще больше, и если бы не уважение, которое он питал к Мегрэ, то он бы рассвирепел.

— Спасибо! — тем не менее пробурчал он, уткнувшись в свою тарелку.

— За что?

— За то, что вместо того, чтобы мне помочь, вы издеваетесь надо мной. Если вы действительно что-либо обнаружили…

Но напрасно он пытался растормошить своего дядю.

Мегрэ вновь напустил на себя равнодушный вид. Он заказал вторую порцию свинины, еще одну пару франкфуртских сосисок и третью кружку пива.

— Но вы считаете, что я сделал все, что должен был сделать?

— Ты сделал все, что ты считал необходимым сделать, разве не так?

— В ее комнате находится сиделка.

— Да…

— У входа стоит полицейский…

— Черт возьми!

— Что вы хотите сказать?

— Ничего…

Мегрэ оплатил счет, отказался от предложения своего племянника, который хотел пригласить его к себе домой на чашку кофе. А через полчаса он уже стоял около окна в гостинице «Конкарно».

По другую сторону улицы он видел слабо освещенную штору комнаты мадемуазель Берты. Он разглядел силуэт сиделки, которая читала, удобно расположившись в кресле. Внизу на тротуаре полицейский ходил взад и вперед по тротуару и каждые пятнадцать минут смотрел на часы.

— Пусть она отдыхает! — проворчал Мегрэ, закрывая окно.

Он сел на кровать и стал снимать ботинки. И, думая о своем племяннике, добавил:

— Пусть он делает свое дело!

Солнце заливало комнату, когда он подошел к кровати мадемуазель Берты. Было девять часов утра. Сиделка наводила в комнате порядок.

— Я пришел попрощаться с вами, — объявил он, напустив на себя нарочито невинный вид. — Теперь, когда этот проклятый Альбер потерпел поражение, я полагаю, что вы больше ничем не рискуете…

И тут же он прочитал в глазах раненой беспокойство, граничащее с ужасом. Она даже попыталась подняться, чтобы увидеть, где в этот момент находилась сиделка.

Затем она пробормотала:

— Не уезжайте… Умоляю вас!

— Вы действительно хотите, чтобы я оставался здесь?

— Да…

— А вы не боитесь, например, что я дам несколько советов моему бедному племяннику, который не знает, какого святого призвать на помощь?

Этим утром в нем слились воедино нечто суровое и нечто отеческое. Он отчетливо видел, что мадемуазель Берта колебалась, не зная, то ли улыбнуться, то ли заплакать. Она наблюдала за ним. Вчера вечером у нее поднялась температура, и она могла ошибиться.

Присутствие сиделки еще больше усложняло положение, поскольку девушка не могла говорить так, как ей хотелось бы.

— Кстати, — задал вопрос Мегрэ, — вы сегодня не получали письма?

Она отрицательно покачала головой, и он с уверенностью сказал:

— Вы его получите завтра… Да, конечно!.. С почтовым штемпелем Кале или Булони… Я даже вам скажу больше, на марке будут проколоты булавкой две маленькие дырочки…

Он улыбался. Весь освещенный солнцем, он играл, точно так же, как и вчера, с фарфоровой чашкой, в которой лежали булавки, пуговицы и марки.