Мадам, уже падает Листьев

Когда его сделали вице-премьером, воровать напрямую уже не было необходимости. Жизнь наладилась на одних понтах. Административный ресурс использовался с максимальной выгодой. Объявлял, к примеру, что начинает бескомпромиссную борьбу с естественными монополиями, в первую очередь с Газпромом, и курс акций неудержимо сползал в направлении плинтуса. Демонстративный визит к Рэму Вяхиреву ускорил падение капитализации, поскольку все поверили: первый вице-премьер раз- дербанит Газпром, как Чубайс РАО «ЕЭС России». Вопрос только в том, кто раньше.

Широкие массы трудящихся брокеров не знали, что Вяхирев пообещал Немцову отрезать уши, если тот еще раз появится на улице Наметкина. А он и не собирался, другим был занят – скупал сильно подешевевшие акции газового монополиста.

Через полтора-два месяца выяснилось, что кучерявый плейбой гнал порожняк, не имея даже в мыслях посягать на монополию Газпрома, и акции в одночасье подскочили до прежних значений, устремившись к рекордному курсу. Самое время Немцову распродавать свой пакет. Что и было проделано с беззастенчивой элегантностью. Порой его профит на бирже достигал двухсот тысяч долларов в день.

Как туг считать – украл он или заработал?

Такой же фокус проделал с Горьковским автозаводом. Под пьяноватые ухмылки гаранта заявил, что долг и честь российского правительства – пересадить чиновников с иномарок на отечественные «Волги». Акции ГАЗа, имевшиеся у реформатора с прежних времен, мгновенно взлетели выше газпромовских – чиновников-то в стране под два миллиона. Считать умеете?

Считать брокеры умели, но не в ту сторону. Когда сообразили, что и здесь вице-премьер блефовал, как профессиональный кидала, было уже поздно играть на понижение.

Проигравшие брокеры убиваются, но не убивают. Игра есть игра, даже если это игра в наперстки, и Немцов резвился на воле еще лет пятнадцать, не подозревая, что всадник на бледном коне, имя которому смерть, следует за ним по пятам.

Набоковскую «Лолиту» Немцов читал, а Библия была ему побоку, потому и не знал Откровения Иоанна Богослова про семь печатей, четырех всадников и души убиенных «за свидетельство, которое они имели».

«Я люблю очень большие тарелки!» – говорил, смеясь, баловень судьбы. И по заказу Госдепа США составлял списки физических лиц, общим числом свыше трехсот, на которых вскоре обрушились жесткие санкционные ограничения и запреты.

Для многих это стало жизненной катастрофой, а любителя больших тарелок обуял азарт – слал и спал Госдепу сигналы о необходимости расширить санкции, словно ему платили с головы. Будь его воля, переписал бы, наверно, половину абонентов из телефонной книги. Но теперь абоненты знали, кому обязаны своими невзгодами. Не по-пацански это, и значит, наказуемо.

Но не возникло у него позыва слиться с небом, как с пейзажем, в котором вас высле-живает, скажем, один стрелок…

Долг шантажом красен

Загульный десант в Монте-Карло, состоявшийся в самый разгар экономического и финансового кризиса в России, получил столь широкую огласку, что президент Путин вынужден был публично одернуть похотливых олигархов, призывая их к скромности. Они не обязаны были помнить горькую судьбу министра юстиции Ковалева или генпрокурора Скуратова, поскольку не являлись людьми государственными, но что-то помнить должны были. И понять, что гульбу всегда сопровождает сыск – в этом основное назначение деятельности модельных и эскорт-агентств.

Но у них одно не вязалось с другим. Разум сидел на цепи, и той цепью неслышно позвякивал, а глаза застило бесовское вожделение: гимназисточка в одних трусиках, с обнаженными пряничными лопатками, с неясной нежностью уже не совсем плоской груди – передвигается угловато-упругой трусцой в рискованных па «тейбл-данса» – дневное, наивное существо, никак не предназначенное для изощренных ночных изысканий.

Всякое трезвое понимание тормозится поперек лежащей похотью, и сладость добычи обратно пропорциональна возрасту жертвы. Как у набоковского Гумберта, хотя он совсем другой – страдающий, гибнущий от грызущей изнутри дурной страсти – этот Гумберт даже не хищник в отличие от Чарли Чаплина. Впрочем, «Лолиту» новые Гумберты скорее всего не читали. Немцов заместил ее книжонкой «Провинциал», написанной по его заказу некоей Ларисой Крыловой. Там приблизительная возится мысль: «Зрелище – это то, что вызывает мурашки по телу. Это то, что воздействует на подсознание, на самое потаенное…» Он не понимал, что первый сигнал от всадника, «имя которому смерть», прозвучал 23 ноября 1998 года, когда на сайте «Коготь» появилась расшифровка его телефонных переговоров с главой рекламного агентства «Премьер-СВ» Сергеем Лисовским, ныне сенатором и телеведущим Российского бизнес-канала.

Уверенный в своей неприкасаемости Немцов требовал от Лисовского гонорар в размере 100 тысяч долларов за провинциальные литературные упражнения, не им исполненные, но выпущенные под его именем издательством «Вагриус».