Мадам «Нет»

За свою творческую жизнь я много поездила по периферии, объездила всю Россию, и вовсе не для того, чтобы заработать деньги, – на периферии в России деньги тогда не платили, то есть такие деньги, на которые можно прожить. Это сейчас артисты и в Якутии получают хорошие гонорары, и в Ханты-Мансийске, и в Бишкеке иногда зарабатывают гораздо больше, чем в Париже и Нью-Йорке, потому и стремятся туда. Мы же в свое время на таких гастролях практически ничего не зарабатывали, но я побывала во всех республиках бывшего Советского Союза, потому что мне нравилось танцевать в провинции. Может, еще и поэтому, когда нас изгнали из Большого, мы с Володей не испытали такого внутреннего слома, как тот же Марис Лиепа. Марис хотел танцевать только в Большом театре, хотя ему разных гастрольных поездок предлагали никак не меньше, чем нам. Я же абсолютно спокойно танцевала в любом театре, танцевала везде, куда приглашали, где была нужна…

Выступая в провинции, ощущаешь совершенно другую атмосферу: мне есть с чем сравнивать, я очень много ездила и на зарубежные гастроли. И точно знаю, что могу отказаться от любой поездки в Швейцарию, в Италию, во Францию, скажу: «Простите, у меня здесь работа, я занята». Но вот от Перми не откажусь никогда в жизни! Допускаю, что для кого-то в Париже увидеть меня – событие: но приеду я в Париж, не приеду – от этого у них в жизни не переменится ничего! Приеду в Рим, не приеду – тоже ничего не изменится, а вот если в Пермь или в Челябинск не приеду – там действительно может многое измениться! Потому что здесь, в нашей глубинке, выступления столичных артистов случаются один-два раза в жизни. Я не могла не поехать в Челябинск, я здесь все бросала: «Как хотите управляйтесь в своем Большом театре, в “Кремлевском балете”…» – и летела. Потому что там видела «голодные глаза» людей, которые мечтали о встрече с искусством. А для артистов мой приезд разрешал еще и многие насущные проблемы, потому что на наши спектакли приходило все местное начальство: губернатор, чиновники, и я могла в тот момент добиться от них помощи для театра, для людей, которые там работают за нищенскую зарплату, в жутких условиях – но работают! Дать им буквально воздуха глоток – и я знаю, что могу это сделать. Помню, приехали мы в Горький, «Жизель» танцевали. В театре пол на сцене почти весь сгнил; люк, из которого появляется Жизель, развалился. Меня артисты просят: «Вы уж там скажите начальству, мы сами ничего добиться не можем…» После спектакля городские власти банкет устроили: «Большое спасибо! Такой праздник! Приезжайте еще!» Я говорю: «Обязательно приеду, но вы сделайте все-таки нормальную сцену». Возвращаюсь примерно через год – ко мне в театре все подходят, благодарят: «Спасибо большое, у нас теперь и сцена, и люк в порядке!»… И вспомнила я наш фильм «Фуэте» – там тоже моя героиня, прима-балерина, принимая поздравления после спектакля, добилась от начальства того, за что артисты раньше долго и безнадежно боролись…