Мадам «Нет»

В 1980 году я получила диплом балетмейстера-репетитора, а с 1982 года – преподавала в ГИТИСе на кафедре хореографии классическое наследие и композицию танца. Моими учениками здесь стали сложившиеся артисты, имеющие немалый сценический опыт: их требовалось не столько обучать, сколько подтолкнуть, направить в нужном направлении. С некоторыми из студентов – как, например, с Гали Абайдуловым и Андреем Босовым – нас связывала общая работа над спектаклями и фильмами. Вместе с Гали Абайдуловым я снималась в телебалетах «Старое танго» и «Анюта», он стал моим партнером на премьере театрального варианта постановки «Анюты» в «Сан-Карло», а в его дипломной работе – телебалете «Чаплиниана» – я исполнила партию Примадонны (в этом же фильме с нами снимался Андрюша Босов). Наталья Рыженко, которая появилась на кафедре уже в середине учебного процесса, давно была известным балетмейстером. Она нам еще в хореографическом училище преподавала историко-бытовой танец. А в 1970 году мы с Володей снимались в телебалете «Трапеция», где Рыженко выступала как хореограф. Но Наташа не имела диплома балетмейстера, и в какой-то момент жизни ей просто понадобился официальный документ.

Все наши студенты оказались интересными, талантливыми людьми, во время сессий показывали такие работы, что видавшие виды члены экзаменационной комиссии в восторге кричали: «Бис!» Это на экзамене-то! Но с другой стороны, тот же Гали Абайдулов мог заявиться накануне сдачи зачета и с самыми честными глазами сообщить, что у него «все в голове»! Как будто не надо это «все», существующее пока только «в голове», еще поставить и отрепетировать! Часто, не выполнив задания, студенты пытались заморочить нам голову, излагая самые немыслимые идеи. И Володя «попадался» – он загорался, начинал обсуждать, развивать их предложения, совершенно забывая о задании. Тут приходилось вмешиваться мне и напоминать, зачем, собственно, мы здесь собрались. С другими педагогами иногда тоже возникали проблемы – приходит кто-то из наших студентов сдавать зачет, а преподаватель спрашивает: «Кто это? Я и лица такого никогда не видел!» На нас просто уже рукой махнули: «Что поделаешь – экспериментальный “макси-васильевский курс”!» – так в ГИТИСе прозвали наш самый первый курс, выпуска 1987 года…

У всех наших бывших студентов сложилась интересная творческая судьба, и у каждого – по-своему. Гали Абайдулов, необычайно артистичный, остроумный и добрый человек, сейчас весьма востребован как хореограф: он много ставит и в театре, и в кино, и для эстрады. Андрей Босов – деловой, энергичный, всегда уверенный в себе – работает балетмейстером в Америке. Стас Колесник, Айвар Лейманис и Кирилл Шморгонер стали главными балетмейстерами – соответственно Омского, Рижского и Пермского театров. Витя Барыкин сейчас балетмейстер-репетитор Большого театра. Он был моим партнером в нескольких балетах, принимал участие в постановках Васильева, переносил Володины спектакли в другие театры, снимался вместе с нами, много ездил на гастроли. Вообще Барыкин много работал вместе с нами в разные непростые периоды нашей жизни и в сложные моменты вел себя очень порядочно. С Витей мы видимся часто, с другими нашими бывшими студентами – гораздо реже, но добрые отношения сохранились у нас до сих пор.

Глава двенадцатая. Кино и телевидение – что получилось

Из того, что снято у меня в кино или на телевидении, мне ничего не нравится. Единственное, что я могу смотреть – смотреть так, чтобы меня не трясло, – это «Вальпургиеву ночь». Не целиком, конечно, – там есть какие-то моменты, которые я просто видеть не могу, но в принципе это я все-таки приемлю.

Из хроники принимаю то, что снимал Абрам Хавчин: мой первый «Дон Кихот», вариации первого и третьего акта. Еще «Галатею» иногда уже смотрю – до какой-то степени со стороны смотрю, мне даже не верится сейчас, что это я…

«Галатея»