Мадам Мидас

Окончание истории Ванделуп преподнес со своей обычной улыбкой. Все его возбуждение прошло; опершись на обеденный стол, он зажег сигару и уселся на диван.

Меддлчип молча сидел на стуле, глядя на хаос на столе и глубоко задумавшись. Блюда были беспорядочно расставлены на белой скатерти, несколько ярко-красных вишен выпали из вазочки с фруктами, стоящей в центре. Соль рассыпалась возле его локтя, скрученные и порванные салфетки валялись между грязными тарелками. Бокалы, в которых еще оставлось соломенного цвета вино, стояли рядом с пустыми бутылками.

Толстяк размышлял несколько минут, потом вскинул глаза. Теперь он вел себя как холодный, собранный деловой человек.

– Насколько я понимаю, – ровным тоном сказал Меддлчип, – дело обстоит следующим образом: вам известна часть, вернее, эпизод из моей жизни, который я бы с радостью забыл. Я не совершал убийства!

– Нет, но вы дали ей яд.

– Сознаюсь – дал. Не ведая, что именно даю.

– Ба! Да кто в это поверит? – Мистер Ванделуп пожал плечами. – Но сейчас речь не об этом. Позвольте узнать, что вы намерены делать.

– Вам известен опасный для меня секрет, – нервно произнес Меддлчип. – Вы хотите его продать. Что ж – я куплю. Назовите вашу цену.

– Пятьсот фунтов, – негромко ответил Ванделуп.

– И все?! – Бизнесмен вздрогнул от удивления. – Я приготовился услышать «пять тысяч».

– Мои требования не чрезмерны, – вкрадчиво проговорил Ванделуп. – Как я уже сказал, у меня есть план, с помощью которого я смогу заработать кучу денег. Пяти сотен фунтов хватит, чтобы осуществить мои намерения. Если план сработает, я буду достаточно богат, чтобы жить, не требуя с вас больше денег.

– А если план провалится? – с сомнением спросил Меддлчип.

– Если он провалится, я буду вынужден занять у вас снова, – прямо ответил Гастон. – Но вы не можете сказать, что я обхожусь с вами дурно.

– Верно… Признаться, с вами легче иметь дело, чем я рассчитывал. – Меддлчип взглянул на француза. – Что ж, я дам вам чек на пятьсот…

– Скажем – на шестьсот. – Ванделуп встал и подошел к маленькому столику в углу комнаты, на котором стояли чернильницы и лежали перья. – Мне нужна лишняя сотня.

– Пусть будет шестьсот, – тихо ответил Меддлчип, тоже поднявшись и подойдя к своему пальто, из кармана которого он извлек чековую книжку. – За эту сумму вы будете хранить молчание.

Мистер Ванделуп грациозно поклонился.

– Слово чести, – весело ответил он. – Но, конечно, – добавил он, бросив на толстяка быстрый взгляд, – вы будете обращаться со мной по-дружески… Пригласите меня к себе и представите мадам, вашей жене.

– Не вижу в том необходимости, – сердито сказал Меддлчип, садясь за письменный стол.

– Прошу прощения, но я вижу, – ответил француз с опасным блеском в глазах.

– Ладно, ладно, согласен, – раздраженно бросил Меддлчип. Он взял перо и открыл чековую книжку. – Вы, конечно, можете диктовать свои условия.

– Я полностью это осознаю, – вежливо сказал Гастон, зажигая новую сигарету, – и пользуюсь этим. Но, как уже было сказано, вы не можете утверждать, что мои условия слишком тягостны!

Меддлчип молча выписал чек на шестьсот фунтов и протянул его Ванделупу. С поклоном приняв чек, француз сунул его в карман жилета.

– С этим, – сказал он, прикоснувшись к карману, – я надеюсь заработать почти десять тысяч за две недели.

Меддлчип уставился на него.

– Надеюсь, так и случится, – ворчливо сказал он. – Тем лучше будет для моего кошелька.

– Само собой разумеется, – лениво протянул Ванделуп. – Еще вина?

Он прикоснулся к колокольчику.

– Нет, хватит, спасибо, – сказал Меддлчип, надевая пальто. – Мне пора уходить.

– Между прочим, – невозмутимо сообщил француз, – у меня в кармане нет наличных; можете расплатиться за ужин.

Меддлчип расхохотался.

– Поразительное бесстыдство! – выпалил он. – Я-то думал, вы пригласили меня отужинать.

Ванделуп взял шляпу и трость.

– О, да! Но я подразумевал, что за ужин заплатите вы.

– Вы были порядком уверены в своей игре, не так ли?

– Я всегда в ней уверен, – ответил Гастон, когда открылась дверь и Гарчи медленно вкатился в комнату.

Меддлчип без дальнейших возражений оплатил счет, и оба покинули «Лесли» с теми же предосторожностями, с какими попали сюда.

Они медленно прошли по Берк-стрит и расстались на углу: Меддлчип отправился в Турак[50], а Ванделуп сел в кеб и велел ехать в Ричмонд. Гастон зажег сигарету и принялся размышлять под стук колес.

– Нынче ночью я сделал неплохой бизнес, – сказал он и, улыбаясь, нащупал в кармане чек. – Я поставлю все на эту «Сорочью Жилу». Если удастся – разбогатею, если нет… Что ж, Меддлчип всегда будет моим банкиром!

Потом мысли француза вернулись к Китти. Он отправился домой так поздно потому, что хотел выяснить, в каком она сейчас настроении.

– Она никогда меня не оставит, – со смехом сказал Ванделуп, когда кеб подъехал к дому миссис Палчоп. – А если оставит, тем лучше для меня.