Мадам Лафарг

Я имел честь хорошо знать графа де Риббинга, на протяжении двух десятков лет он относился ко мне, как к родному сыну, и могу засвидетельствовать: склад ума у него был философский, а чувство юмора великолепное. Вот он и отнесся к своему приключению философски и спустя несколько дней со свойственным ему остроумием поведал о своем посещении департамента Эн г-ну Коллару. Г-н Коллар сам занимался в те времена снабжением армии сапогами, и вполне возможно, был заинтересован в тех сапогах, что шили в Вилье-Элоне, к тому же он был более привычен к прозе жизни, чем благородный изгнанник, и поэтому предложил продать ему неудачно купленный замок. Г-н Риббинг ответил согласием, и Вилье-Элон стал собственностью г-на Коллара.

Мы уже имели случай заметить, что, по счастью, у графа было еще три или четыре замка, так что без крова он не остался. Граф выбрал Брюнуа, а в 1805-м или в 1806-м продал его Тальма. Расставшись с Брюнуа, он поселился в Кинси, где и прожил благополучно все царствование Наполеона.

На протяжении нашего повествования мы еще встретимся с графом де Риббингом, в 1819 году он вновь поселится в замке Вилье-Элон, но уже не как хозяин, а как беглец, который нашел там убежище.

С семейством графов де Риббингов, одним из самых древних и благородных в Швеции, связана трогательная легенда, и мы уверены, что читатели будут нам благодарны, если мы ее перескажем.

Не кто иной, как один из Риббингов, взбунтовался в 1520 году против короля Христиана II[32]. В ответ злой тиран приказал обезглавить двух сыновей Риббинга – двенадцати и трех лет.

Палач отрубил голову старшему и подошел к младшему, чтобы отрубить голову и ему, но услышал тоненький голосок малыша:

– Пожалуйста, не пачкай мне воротник, как ты испачкал его братцу Акселю, меня мама заругает.

Палач сам был отцом, у него тоже было двое сыновей примерно того же возраста, в ужасе он бросил на землю окровавленный меч и пустился бежать.

Христиан послал ему вдогонку солдат, и солдаты убили ослушника.

2

Мария Каппель пишет в своих воспоминаниях:

«Моя бабушка была дочерью англичанина, полковника Комптона. Ей исполнилось девять лет, и она еще носила по отцу траур, когда Господь Бог лишил ее и матери»[33].

Эта генеалогия вымышленная, здесь нет ни слова правды. Мария Каппель начала писать свои воспоминания в тюрьме города Тюля после того, как суд приговорил ее к пожизненному заключению, – из соображений высшего порядка она скрывает свое высокое происхождение[34].

На самом деле, она происходила из королевского рода.

Мадам де Жанлис, благодаря тому, что ее муж, маркиз Сийери де Жанлис, был любимцем Филиппа, герцога Орлеанского, стала фрейлиной его жены, герцогини Орлеанской, а впоследствии – воспитательницей его детей. Она была молода, хороша собой, кокетлива, и герцог Орлеанский, тогда еще не назвавший себя революционным именем Эгалите (Равенство), которое история сохранит за ним навсегда, превратив в клеймо, влюбился в нее и сделал своей любовницей. Ожидая от мадам де Жанлис ребенка, он отправил ее в Англию, где она родила дочь и назвала ее Эрминой.

После путешествия, скрывшего ее беременность, мадам де Жанлис вновь вернулась во Францию и заняла свое место фрейлины в доме его королевского высочества, оставив дочку на попечение английской семьи, однако с той поры вынашивала намерение не только вернуть Эрмину на родину, но и растить на глазах ее у себя и герцога Орлеанского.

Это намерение она успешно осуществила. Когда дочери герцога Орлеанского и сестре будущего короля Луи-Филиппа, Аделаиде, исполнилось семь лет, герцог предложил жене привезти из Англии маленькую девочку, чтобы облегчить дочери изучение английского языка – без малейшего труда и огорчений она освоит чужой язык, играя с подружкой. Для герцогини Орлеанской воля мужа была священна, и она с радостью приняла его предложение, не подозревая о сговоре между мужем и любовницей. Г-жа де Жанлис отправилась в Англию на поиски маленькой учительницы, нашла ее без труда и привезла во Францию. Эрмину поселили в королевском дворце и стали воспитывать наравне с детьми принца. Возможно, из-за того, что Эрмина была незаконнорожденной, герцог любил ее больше своих законных детей. Эрмине исполнилось тринадцать или четырнадцать лет, когда разразилась революция. Филипп Эгалите был арестован, герцог Шартрский, увенчанный лаврами недавней победы при Вальми и Жемап, эмигрировал вместе с Дюмурье, и нетрудно представить, что претерпели, убегая за границу, дети Филиппа – мадам Аделаида, граф де Божоле и герцог де Монпансье.

Маленькую Эрмину, к которой, вполне возможно, остальные дети относились с понятной ревностью, оставили во Франции; кров и убежище предоставила ей г-жа де Баланс, старшая дочь г-жи де Жанлис, иными словами, ее сводная сестра.

Любопытная история связана и с тем, как мадемуазель Пульхерия де Жанлис стала мадам де Баланс. Мы расскажем читателю бережно хранимое семейное предание.