Machinamenta Dei

Я взял блокнот и ручку.

Как все это будет выглядеть со стороны? Правильно. Парень разбирает бумаги и записывает в блокнот умные мысли.

«Ну?» – моя рука вывела на листе бумаги.

«Ты выдержал проверку. Можно работать дальше», – ответил Прометей.

«Ты так считаешь?»

В ответ ничего.

«Я под колпаком, жизнью рискую! Выкладывай, во что ты меня втянул!»

«Хорошо, общую картину можно дать… Недоверие было всегда, но сейчас, когда встал вопрос о полной консолидации активов, ряд диверсий расколол систему».

«Ты о золоте, да?»

«Еще полгода назад наши люди в Гонконге были готовы обеспечивать золотом любую технологическую авантюру. Но все изменилось».

«Они больше не ваши люди?»

«Это почти война. Все началось с серии убийств и терактов, направленных против финансовой инфраструктуры Гонконга. В результате в Гонконге подумали, что технологическое крыло решило подмять под себя финансовое».

«Это правда?»

«Вначале я тоже так думал, но мое расследование дел в Чикаго пока не подтверждает это».

«Ты решил действовать самостоятельно?» – написал я и перевернул страницу.

«Да. У части технологической элиты, конечно, есть подобные планы, но Даллер всегда умел сдерживать их. Он не враг».

«Почему?»

«Даллер мог бы давно разобраться с денежными мешками. Они слишком отстали от времени. Настоящая сила в технологиях, а не в золоте».

«Это общие слова. Они ничего не доказывают».

«Конечно. В работе все версии».

Я на мгновение задумался и написал следующее: «Какую версию ты считаешь наиболее вероятной?»

«Пока никакую. В определенный момент террор в Китае прекратился, и группа диверсантов появилась в Чикаго. Что из этого следует? Банкиры разобрались с террористами и начали мстить нам?»

«Кто орудовал в Гонконге? Что, если та же пятерка?»

«Я не могу подтвердить или опровергнуть этот вариант. У меня больше нет надежных связей в Китае».

«Ты из Чикаго?»

«Да. Но моя цель – погасить конфликт, кто бы его ни начал».

Ну, вот. Начали с розыска стриптизерши, а заканчиваем геополитикой… Я потихоньку схожу с ума? Какова вероятность такой версии?

«Что, если вмешалась третья сторона?» – написал я на следующей странице.

«Этот вариант тоже в работе. В распаде системы заинтересованы многие: триады и местные боевики, религиозные экстремисты, фундаменталисты, пуристы[16]. Очень многие, включая тех, кого система заставила расстаться с властью».

«Ты сам как считаешь?»

«Считаю, что нужно уйти от малозначимых деталей».

«И?»

«Появились объективные факторы, которые уже не исчезнут. Люди должны научиться жить с ними. Измениться. Цепляние за традиции или за золото приведет к тому, что вы отстанете от собственной тени».

О чем он?

Я некоторое время думал, следует ли задать прямой вопрос.

«Ты говорил о мире машин?» – все же спросил я.

«О партнерстве».

Мне вспомнился хакер из моего дома, который отдал машинам собственное тело в обмен на обещание вечной жизни в компьютерных сетях…

«Ты видел того парня под моей квартирой?»

«Да».

«Он напоминает труп».

«Странно, что это тебя заботит».

«Действительно, что странного? Просто живой труп, зомби. Человек без души».

«Могу заверить, что машины в данном случае не изобрели чего-то нового, а повторили вашу технологию донорства, когда человек отдает не только тело, но и ментальный образ. Воспоминания, уникальные шаблоны поведения и анализа. Он просто уснул и проснулся в другом месте. Разве с вами происходит не то же самое?»

«Копирование и стирание… Ты считаешь, машины поступили более нравственно?»

«Они обошлись без насилия».

Я заметил, что Прометей о мире машин старается говорить отстраненно. Он действительно хочет остаться нейтральным?

Мой собеседник продолжил: «Хакер добровольно отдал тело, а закон о донорстве согласия не требует. Зачитать текст последней редакции?»

«Не надо».

Казалось, голова намерена расколоться. Я смял исписанные листы и бросил их в пепельницу. Поджег и вышел в туалет. Сразу свернул к раковинам и включил проточную воду, подставил под нее голову…

Теперь многое складывалось. Работая на Прометея, я лучше узнавал мир, в котором живу. Становилось ли от этого лучше? Как новое понимание меняло отношение к системе?

Я посмотрел на собственное отражение в зеркале и увидел довольно подозрительного, неблагонадежного, сомневающегося типа. Мне вдруг захотелось показаться глазку ВК-тестера, чтобы тот проверил меня на лояльность.

Нет. Я бы все равно прошел тест. Испугался и постарался забыть о трущобах, наркобарах, живых трупах и куклах, блуждающих по улицам, о том, что у них украли. Я бы вспомнил о звездном небе, в которое мы ворвались благодаря дорогостоящей космической программе и той концентрации власти, что дала глобализация при жутком расслоении общества. Я бы вспомнил еще кое-что. Прометей говорил как раз об этом. Мы создали мир машин, которые после определенного порога сложности стали намекать создателям, что в их силах стать лучше. О чем это говорит? О том, что мы, люди, небезнадежны при всем нашем дерьме.

Я вернулся в кабинет и укололся пармиталом. Через полминуты полегчало.

– Они могут быть… этими… пересаженными или клонами? – прошептали мои губы.