Machinamenta Dei

Действительно, что делать дальше? Не спасать же ее ценой собственной карьеры! А может, и жизни.

– Противоречие технологий… известных и перспективных методик… – мямлил я в попытке собраться. – Получается выход только один, – кажется, я нашел нужную формулировку, – и он у нас общий.

Я постарался многозначительно посмотреть на Даллера.

– Возможно, вы правы. Взгляд со стороны… причем со стороны людей предельно практичных…

«Наемников и убийц, да?»

– … нам не повредит. Я обдумаю это.

Доктор кивнул мне, и я выдохнул. Даллер, должно быть, воспринял чушь, которую я нес, как признание того, что мы без них ничто. Он согласился «поработать» вместе. С другой стороны, ничего конкретного в моих словах не было, и поэтому можно будет отпереться, если возникнут проблемы в фирме. Скорее всего, меня даже похвалят за деловую хватку. Если нам будет платить RCC за то, чем мы и так занимаемся, будет круто.

«А может, с Рей обойдется?» – спросил я себя, взлетая в туманное, грязно-серое небо.

«Вряд ли. Ее обязательно заклинит», – ответил всезнающий внутренний голос, этот извечный прагматик-пессимист.

Я дал задание автопилоту и затемнил окна. Вызвал Гарри.

– Да, Берк, – его лицо расплылось в улыбке, заняв весь экран.

– Оклемался, шеф? Даже домой не ходил?

– Нет. Ну что у тебя?

– Отлично. Подход в целом работает. Нужно заняться оптимизацией. Деталями.

Улыбка капитана стала еще шире:

– Знал, что коньяк разгоняет твои мозги.

– Да, шеф… я там немного разволновался… и сказал что-то не то…

Лицо Гарри, показалось, нисколько не изменилось.

– … короче, Даллер подумал, что это предложение о сотрудничестве. Самое интересное… он готов согласиться.

– Молодец, Берк.

Он посмотрел куда-то в сторону, а затем подмигнул мне:

– Тогда давай домой. Если дело двинется, то будь готов представить что-то реальное. Сыском займутся другие.

Экран погас. Я продолжал полет домой, откинувшись в кресле, включив режим массажа и закрыв глаза. Постепенно задремал.

Радиоприемник поймал волну Три-С, и сквозь пелену усталости в мою голову проник голос повстанца. Логики, конечно, я не уловил. Только общие слова. Опять что-то про расширенное донорство и провал экспедиций в дальний космос.

Только я зашел в квартиру, как сразу почувствовал чудовищную усталость. Оставил у входа ботинки и, поскольку верхняя одежда была практически сухой, прошел в ней дальше.

На стены и пол падал полосатый рисунок жалюзи, а в окна чересчур крупными каплями стучался привычный непрошенный гость – техногенный дождь субуровня.

Я сбросил шляпу и плащ на диван.

– Эспер, что там по зомбоящику?

Ожил экран телевизора, и увиденная картинка буквально с первых мгновений загипнотизировала меня.

Документальный фильм о войне в заливах. «Война против последней исламской атомной бомбы». Реальные кадры и события. Мое тело безвольно опустилось на диван.

В очках ночного видения даже песок чертовой пустыни казался зеленым.

Даже песок вперемешку с кровью. Понимая, что произойдет прямо сейчас, каждый постарался зарыться в сухую пылящую зелень. Дурацкие и ставшие бесполезными очки сильно мешали, страшно давя на лоб.

Я машинально откинул окулярный блок к верху шлема и тотчас понял, что наверняка получу затрещину от командира. Повернул голову влево – туда, где должен был находиться «наставник», всегда готовый научить уму-разуму своего «любимчика», но никого не увидел. Ничего. Скорее всего, сержант остался позади.

Лежать на животе было крайне неудобно, даже противно – песок и пыль упрямо лезли в нос и попадали на язык.

Ожидание постепенно надоедало, и ко мне вернулось сомнение: «А вдруг ничего не случиться?» Я перевернулся на спину и опустил окуляр очков, но только успел приноровиться к ставшему зеленым миру, как все поле зрения превратилось в сплошное ослепляющее пятно. Я ослеп. Затем в уши ударил гром. Тело мгновенно сжалось в комок, глаза зажмурились, а руки обхватили голову. Мир исчез, и больше ничего не было видно.

Наверняка все наше отделение вжалось в песок, моля то бога, то черта, чтобы хотя бы один из них помог выжить. Мы лежали, как бревна, в один ряд, побросав оружие, от которого сейчас ничего не зависело. Кто-то, кажется, кричал, пытаясь изгнать из себя ужасающий рокот и вой.

Ракеты систем залпового огня летели прямо над нами на такой высоте, что лучше на них не смотреть: иначе покажется, что вся эта смерть несется прямо на тебя. Обж ига ющие стру и газа охватывали тело после каждого пролета. Трехсотмиллиметровые снаряды, имеющие предельную дальность в двести километров, сейчас били прямой наводкой. До кишлака, на который мы навели удар, оставалось совсем чуть-чуть.