Маара и Данн

Промежутки между домами скальной деревни засыпал песок. Маара прошла мимо дома, в котором лежала мертвая Рабат. Лицемерная улыбка соседки превратилась в злобный оскал. На крыше толклись скорпионы, не находя пути внутрь. Маара шла, сознавая, что отклоняется от выбранного направления, возвращалась к нему, сбивалась снова, стараясь держаться тропы к гребню. Нет, думала она, никуда отсюда не деться. Здесь придется и умереть. Долог оказался путь до гребня, откуда она смогла увидеть мертвые деревья внизу, возле высохших ям. Она стояла на гребне, переводя дыхание, водя сухим языком по пересохшим губам. Постояв, продолжила путь по мертвой траве. Везде кости, хотя больше костей, конечно, за второй грядой, по берегам большой реки. Туда устремлялись умирающие животные в надежде отыскать воду. Множество костей разных размеров, разных животных. Первыми умирали крупные, которым нужно было больше воды. Маленькие пушистые зверьки держались дольше, выбегали к домам, клянча воду, прежде чем умереть.

Возле первой сухой ямы Маара не остановилась. Здесь Кулик пытался утопить Данна. Прошла она и мимо второй, в которой заметила два пустых панциря жалохвостов, один — большой черепахи и множество костей водных ящеров. Далее начиналась широкая полоса чистого белого песка. Она опустила на песок ведро, вода в котором в последний раз плескалась уже не один месяц назад, стянула тунику, опустилась на колени. Она и раньше приходила сюда, когда чувствовала себя сильнее, чтобы очиститься от грязи. Долго, очень долго девушка обсыпала себя белым песком: ноги, руки, бока… оттирала шею, щеки. С волосами, к сожалению, ничего не поделаешь, песок застревал в них. Плотно сжав веки, Маара терла лоб и глаза, а потом улеглась на спину, принялась тереться спиной и плечами. Она каталась в песке, как это делают животные. Подумав о животных, девушка быстро подняла голову. Но нет: ни скорпионов, ни больших птиц с острыми клювами и когтями, ни ящеров, — пустынно вокруг. Она склонилась, чтобы проверить, не вернулась ли кровь, но сжатые ее нижние губы так же сухи, как и верхние. Мочеиспускательное отверстие так же горело от жажды, как и рот, все тело ныло от истощения и иссушения. Моча изливалась редко и столь концентрированная, что пить ее не было никакой возможности, хотя Маара и пыталась, все ее существо протестовало против утраты любой жидкости.

Стоя на коленях с закрытыми глазами, Маара раскачивалась взад-вперед, так делала и Дэйма в минуты боли и печали, и вдруг услышала далекие раскаты грома. Открыв глаза, девушка увидела облака — нет, не клубы дыма от степного пожара, а небесные тучи! Там, на севере, на горизонте — вода, дождь! Маара медленно пересекла свою крохотную песчаную пустыню, вышла на берег пересохшей реки, не отрывая взгляда от неба, от облаков. Когда она в последний раз видела зигзаги молнии меж черными тучами? Кожа кричала… Скорее, скорее, пусть наконец упадут на эту иссохшую кожу капли воды… Было такое и раньше, стояла она, вглядывалась в тучи на горизонте, но дождь не доходил до их мест. Но на этот раз тучи надвигались на нее все ближе и ближе. Маара принялась поджидать животных, которые, как и она, наверняка поспешат прибежать к берегу. Но животных не было, не осталось их живых в округе. И тут она увидела то, что видела ребенком. Как будто земляной вал катил на нее, коричневая лавина. Намного уступающая по объему той, прежней, давнишней. Эта волна катила без рычания, без вырванных из земли вековых деревьев, без смытых с берегов животных. Однако она приближалась. Наконец-то можно будет напиться, набрать воды и отнести Дэйме, уже забывшей ощущение воды на губах, получавшей в течение последних дней лишь влагу из желтого корня.