Маара и Данн

Колонна миновала несколько городов и городков, каждый в отличном состоянии, каждый населен хорошо одетыми людьми, радостными и беззаботными. Так, во всяком случае, казалось Мааре и Данну. Озабоченными выглядели лишь полицейские в черной форме. Несколько раз колонна проходила сквозь полицейские кордоны, и люди в черной форме внимательно всматривались в ряды паломников. На ночь паломники останавливались в специально подготовленных для них местах, но четверо путников ускользали и ночевали в гостиницах поудобнее, присоединяясь к колонне поутру. Одолевала скука, Лета совершенно вымоталась. Неудивительно, ведь в доме мамаши Далиды ей приходилось путешествовать лишь от дивана к кровати да обратно, как она сама вспоминала со смехом, без всякой горечи. Наконец они решились нанять портшезы. Маара и Данн уселись в один, Даулис и Лета в другой. Носильщики — двое спереди и двое сзади — время от времени останавливались, уходили, их место занимали другие. У этих носилок колес не было. Несмотря на все просьбы нести «полегче», тряска изнуряла путешественников. Маара с тоской помянула времена, когда путешествие приносило удовольствие, и Даулис сообщил, что тогда все в мире постоянно перемещались с места на место.

— Откуда тебе это известно?

— Скоро узнаешь, откуда я знаю.

— Но зачем они мотались по свету?

— Потому что у них была такая возможность.

— Думаешь, мы бы тоже мотались, если бы могли?

— Я бы точно не сидел на месте, — сказал Данн.

— А я бы, если могла, нашла бы себе домик, — мечтательно протянула Маара, — и поселилась бы там с Данном… И с друзьями.

— И с мужем? — спросил Даулис.

— А я бы… — начал Данн и смолк.

— Данн все еще не может забыть Кайру, — пояснила Маара и хотела рассказать, кто такая Кайра и почему ее помнит Данн, но Даулис и здесь оказался в курсе событий.

— Я о Кайре слыхал, Шабис сообщил. Думаю, ты сможешь с ней встретиться, Данн. Я, кажется, знаю, где она. Если, конечно…

— Если она себе кого-нибудь не нашла. Ты ведь это хотел сказать?

19

В последний вечер пути по суше Даулис предупредил, что, начиная со следующего дня, ночлег уже не будет доставлять им такого удовольствия, так что нужно извлечь из предстоящей ночевки как можно больше пользы и удовольствия. Они тщательно вымылись в горячей воде, плотно поужинали, хорошо выспались.

Утром путешественники продолжили путь по все той же дороге, с которой не сворачивали уже несколько дней, но вскоре путь им преградила вода. «Что ты видишь, Маара? Что ты видишь?» — «Я вижу, что дорога ушла под воду». Свободное от водорослей мощение дороги ясно просматривалось сквозь слой прозрачной воды, в которой шныряла мелкая рыбешка. На берегу у воды лежали лодки разных типов и размеров. На берегу чего? Нет, не реки: воду покрывала мелкая рябь от ветерка, но течение отсутствовало. Отсутствовал и другой берег, Маара его не видела. И не озеро. Какие-то каналы между песчаными или поросшими травой и камышом отмелями и островками.

Из торчавшей на берегу будки появился человек и показал им широкую плоскую посудину с кабиной для пассажиров. Даулис поторговался с ним, и Мааре пришлось расстаться еще с двумя монетами. Осталось восемь. Путешественники расположились на подушках, уложенных на доски, из-под которых доносились жалостливые всхлипывания придавленной днищем воды. Борт низкий, вода совсем рядом, можно окунуть в нее пальцы. Вспомнились водные драконы, но лодочник успокоил их, сказав, что мелкая рыбешка, конечно же, запросто может отгрызть пальцы, но драконов здесь отродясь не водилось. Лодка направилась вперед, держась над дорогой, которая постепенно уходила все глубже и наконец совсем исчезла.

Итак, вода поднялась здесь и скрыла под собой дорогу и ее окрестности. Когда это произошло?

— Давно, разумеется, — так сказал им лодочник.

— Сотни лет? Тысячи? — пытала его Маара.

— Нет-нет, этого я не знаю. Но дед рассказывал, что слышал от своего деда, что не вода была здесь когда-то, а твердый холодный лед, который постепенно растаял и превратился в воду.

Продвигались медленно, глубокая вода иногда сменялась заболоченным мелководьем, где лодочник пользовался шестом. Поверхность украшали цветы, плавали по ней островки сбившихся вместе опавших листьев, обломанных стеблей; по плавучим островкам туда-сюда носилась всякая живность, и издали казалось, что эти существа бегают по воде. На островках сидели и стояли, провожая взглядами лодку, большие белые птицы. Берегов путешественники так и не увидели, однако вечером лодка пристала к какому-то мыску, они получили комнату и пищу, достаточную, чтобы утолить голод, но кулинарными изысками не отличающуюся. После ужина расселись по спальным поддонам, разговаривали, любуясь заходящим солнцем. Одеял в комнате оказалось множество, они их все использовали. Наутро снова в лодку, снова в путь. Маара чувствовала, что мысли в голове уже не прыгают и не носятся как угорелые, а текут лениво, не сталкиваясь, не конфликтуя друг с другом. Лодка, камыш, лица Данна, Леты, Даулиса, ставшие настолько близкими, что даже представить невозможно, что когда-нибудь они расстанутся.