М7

Денег у Леты с Ильдаром в конце восьмидесятых - начале девяностых не было. И если стоял выбор - купить билет на поезд и съездить к ребенку или передать с проводником рейтузы, парку и белую рубашку для концерта - Лета выбирала дать ребенку все необходимое. А вместо телефонных разговоров - перевести денег на бананы или шоколад.

И это было больно. Но она шла на эти жертвы осознанно и наивно полагала, что когда-нибудь Сабина оценит ее любовь и заботу. Или это были не жертвы, а здравый расчет. Или она даже понимала, что ее приезд ничего не изменит - тяжелее станет всем. Ребенку, который, вцепившись в маму, начнет плакать, ей, отдирающей от себя рыдающее и орущее чадо. Зачем столько испытаний для всех, если можно просто прислать деньги на бананы и новые рейтузы?

И Лета стала плохой. Она отобрала у Сабины отца, она разрушила семью, она плохая, а все вокруг хорошие. Жертвы ее коварных расчетов.

Лета была виновата в том, что ее муж занимался бизнесом, а не наукой. Что Сабина выросла замкнутой, скрытной и толстой. Что из скромного научного сотрудника она вырастила и поддерживала во всех перипетиях бизнес-акулу, сколько раз она стояла в окружении бандитов, претендующих на долю Ильдара, сколько раз мысленно хоронила его во время покушений. Сколько раз кричала, что пока Ильдар не закончит с криминалом, она не подпустит Сабину ко МКАДу. Она принесла свои жертвы. И никогда не просила благодарности. Достаточно было цветов на Восьмое марта.

Однако если посмотреть со стороны, Сабина своим свободным образом жизни, путешествиями, домами и платными стажировками в странах Евросоюза была обязана именно Лете, но считала, что все - заслуга ее отца. А Лета тунеядка. Сабина-то отца хотя бы любит, а Лета - просто неблагодарный кусок дерьма.

Мужчины и мечты о лете

Пока родители Сабины жили бедно, в их доме царила любовь, нежность, они скучали по дочери, а Ильдар всегда по субботам приносил Лете завтрак в постель. Потом все как-то вспыхнуло в один момент. И посыпались деньги. В 1998 году - сразу и так много, что у Леты от счастья закружилась голова. Один их знакомый предложил выкупить старую коммуналку в доме двадцатых годов. За копейки, тем более рублевые. Дом планировали выкупить почти полностью, а затем преобразовать в ТСЖ. Отреставрировать - и превратить в одну из первых новостроек Москвы. Так и было сделано.

У Ильдара все стало попроще с криминальными спорами, и казалось, наступила спокойная жизнь - и вот сейчас можно будет разрешить себе жить... Быть, а не просто казаться.

Сабина часто мечтала в детстве о Лете, в юности уже просто о лете... А потом и вовсе старалась научиться не мечтать.

«Моя милая Сабина!

Как же мне больно читать твое письмо. Мне очень хочется обнять тебя и объяснить, что мир вовсе не такой, каким ты его видишь... Как и твоя мать. Я был женат. Мою жену звали И. Мы много лет жили на расстоянии... Она осталась в Минске, я уехал в Цюрих - должен признаться, у меня нет возможности бывать в России и Белоруссии - потому что, как ни странно, - я в розыске. Там, в Минске, у И. своя жизнь. И я не имею морального права заставлять ее жертвовать ею. Нашу дочь мы отправили учиться в Шотландию, еще давно... Так было безопаснее. И мне хотелось, чтобы у нее было другое будущее. И. не хотела отпускать дочь. Но я не имел возможности обеспечить им безопасность в Минске. У вас в Москве хотя бы политики не такие жестокие и не так легко они сводят счеты. У нас криминал - это верхушка политических структур. Против них не попрешь. Белоруссия - это монархия. И я уехал. В Цюрихе встретил женщину - твою соседку Аллу, я только прошу - не обсуждай меня с ней никогда. Мы с Аллой встречались какое-то время - я употребил слово «встречались», чтобы тебе было понятно, я забочусь о ней, но от жены никогда не уйду.