«М» - значит молчание

— Вы думаете, что даже если бы один из нас знал, где она, мы бы сказали это вам через столько лет?

— Я думаю, что некоторые, например Лайза Меллинкэмп, верят, что Виолетта где-то живет, и не хотят, чтобы ее местонахождение было обнаружено.

— Предположим, это так, — сказал он. — Предположим, что она покинула город, чтобы начать совершенно новую жизнь. К чему ее выслеживать? Поверьте мне, она достаточно настрадалась. Если ей удалось сбежать, тем лучше для нее.

— Дейзи наняла меня с целью разыскать ее мать. Скажите людям, которым не нравится моя работа, что им следует поговорить с ней. Я лично считаю, что она имеет право на любую информацию, которую я смогу добыть.

— Если добудете.

— Правильно, но знаете что? Годы идут, а нераскрытая тайна — как тяжкий груз. Если кто-то, кто знает истину, колеблется, то просто надо слегка подтолкнуть его, чем я и занимаюсь.

Макфи отодвинул тарелку и вытащил пачку сигарет. Я наблюдала за тем, как он зажег сигарету и затушил спичку облачком дыма. Он держал сигарету во рту и, склонив голову, задумчиво смотрел перед собой. Достав из бумажника десятидолларовую купюру, он положил ее возле тарелки.

— Ну что ж, желаю удачи. А мне надо заняться делами.

— Последний вопрос: вы думаете, она жива или мертва?

— Не могу ничего сказать. Счастливо.

— До свидания.

Как только он вышел, я вытащила блокнот и набросала все, что запомнила из нашего разговора. Я взглянула на часы — семь сорок пять. Если повезет, я дозвонюсь до Дейзи, прежде чем она уйдет на работу. Схватив сумку, я стала пробираться сквозь поредевшую толпу.

По дороге в гостиницу я решила немного прогуляться, до того как съеду оттуда. Подходя к номеру, я замедлила шаг. Дверь была полуоткрыта. Я застыла на месте. Возможно, мою комнату убирала горничная. Я осторожно прошла вперед и кончиком пальца толкнула дверь. Бегло огляделась по сторонам и вошла. Все было так, как я оставила, по крайней мере на первый взгляд. У меня не было багажа, так что, если здесь побывал вор, брать у меня нечего. Кровать все еще была в беспорядке, одеяло откинуто. В ванной влажное полотенце висело там, где я его оставила — на краю умывальника.

Я застыла в дверях между двумя комнатами и огляделась. Казалось, что все в порядке. Однако я помнила, что плотно закрыла дверь, потому что нажала на ручку после того, как ее захлопнула. С ключом в руке я спустилась на ресепшн. Парковочная площадка была наполовину пуста, никакой слежки за мной вроде бы не было.

Миссис Боннет стояла за конторкой. Я сказала ей, что выписываюсь, и, пока ждала квитанцию об оплате, спросила:

— Кто-нибудь интересовался мной утром?

— Нет, мадам. Мы не даем информации о наших гостях. А вы кого-нибудь ждали?

— Нет, но когда я вернулась после завтрака, моя дверь оказалась открытой, так что я хотела бы знать, кто это сделал.

В ответ она лишь пожала плечами.

Я подписала чек, получила копию квитанции и убрала ее в сумку. Потом вернулась к машине, припаркованной на стоянке. Открыла дверцу и села за руль, положив сумку на пассажирское сиденье. Повернула ключ в зажигании, и вдруг меня охватила паника — сейчас взорвусь! К счастью, обошлось. Я дала задний ход и выехала на дорогу. Когда я прибавила скорость, машина как будто стала покачиваться. Даже при том, что я плохо разбиралась в устройстве автомобиля, мне стало ясно, что это было недобрым знаком. Я проехала еще пару ярдов, надеясь на то, что просто наехала на какой-то предмет и протащила его за собой. Машина продолжала покачиваться. Озадаченная, я поставила ногу на тормоз и приоткрыла дверцу, вдруг накренившуюся влево. Выключив двигатель, я вышла из машины.

Все четыре колеса были спущены.

18 ЧЕТ

Пятница, 3 июля 1953 года