М. Я. Геллер

Прежде всего, трудящиеся не выходят на работу. Экономист В. Селюнин подсчитал, что ежедневно не выходит на работу 4 млн. чел., по сравнению с 1,8 млн. в США127. Речь идет не о забастовках, но о - прогулах. «Правда» констатировала, что в 1987 г. в промышленности было потеряно 24,6 млн. рабочих часов, против 22 млн. в 1986 г.128. В следующие годы цифра продолжала расти. Выйдя на работу, советские трудящиеся работают медленно. Советская производительность общественного труда равна примерно трети американской, а в сельском хозяйстве - менее 15% к уровню США129. Эти данные особенно поучительны, если мы сравним их с цифрами 1929 г. В первый год пятилетки производительность советского и американского рабочего была соответственно: каменный уголь: 240 т и 929 т; цемент - 140 т и 834 т; бумага: 13 т и 85,7 т; обувь- 420 и 1737 пар130. В 1936 г. положение улучшилось, но оставалось еще неудовлетворительным: «Производительность труда, - жаловалась газета, - в США еще в два раза выше, чем у нас»131. Следовательно, полвека назад советская производительность составляла 50% американской, а сегодня - 33%. К этому следует добавить, что в годы пятилеток на заводы и фабрики пришли крестьяне, не умевшие работать, их учили палкой и пулей, а сегодня, судя по недавним заявлениям, советский рабочий - самый грамотный в мире.

Советские трудящиеся не выходят на работу; если выходят, то работают медленно и - упорно и настойчиво

[117/118]

– работают плохо. Сегодня можно составить библиотеку из писем читателей, журналистских репортажей, публицистических анализов, касающихся плохого качества советских товаров. Смешанные чувства - смеха, негодования, отвращения, жалости к самим себе - вызывает сегодня у советских граждан вчерашний лозунг: советское

– значит отличное! Много лет назад ироничные поляки говорили, что к трем степеням сравнения русского языка - хороший, лучший, самый лучший - прибавлена четвертая: советский. Сегодня во время разговора «за круглым столом» в «Литературной газете» инженер Юрий Бровко сообщает, что, по его подсчетам, от «расхлябанности, безответственности, воровства, плохого качества производственных фондов и других подобных причин» в 1986 г. было потеряно столько же, сколько страна потеряла за 4 года Великой Отечественной войны. Причем 1986 г. не исключение, а правило. Поразительнее всего - цифра не удивила участников разговора. Редактор отдела экономики газеты Владимир Соколов сомневается только: за один год мы теряем столько же, сколько за войну, или за два или три года. Чудовищные размеры потерь представляются ему и всем другим присутствующим (среди них заместители председателей Государственного комитета цен и Государственного комитета статистики) вполне реальными132.

Причин особого отношения к труду в СССР много. На первое место следует поставить идеологизацию труда, формирование советского человека в убеждении, что каждый болт, который он нарезает, каждый килограмм угля, который он добывает, каждая бумага, которую он подписывает, - это шаг к Цели133. Сегодня советские экономисты подчеркивают две причины. Первая - низкая заработная плата: «…уровень реальной заработной платы… - пал ниже предела, за которым зарплата перестает выполнять свои основные экономические функции: быть стимулятором качества труда и повышения его производительности; служить базой для дифференциации оплаты; быть одной из несущих конструкций трудовой этики»134.

Потерял силу идеологический стимул, ибо цель, как линия

[118/119]