М. Я. Геллер

Анатолий Голицын доводит логические последствия существования «Плана» до пределов, которые вызывают желание спорить с ним. Все события минувшего двадцатилетия он включает в План, объясняет им. Но нельзя не удивляться, читая составленную им кратчайшую историю «Солидарности»: «Создание «Солидарности» и первичный период ее деятельности как профсоюза можно рассматривать как экспериментальную первую фазу польского «обновления». Назначение Ярузельского, введение военного положения и запрещение «Солидарности» представляет собой вторую фазу, цель которой установить твердый контроль над движением и обеспечить период политической консолидации. В третий период можно ожидать сформирования коалиционного правительства, включающего представителей компартии, ожившего движения «Солидарности» и церкви»18.

Когда Анатолий Голицын писал в 1983 г. о том, что «коммунистические стратеги по-видимому планируют возвращение «Солидарности» и формирование квазисоциал-демократического правительства в Польше»19, он не мог знать, что 3 января 1981 г. польский журналист

[249/250]

Ежи Урбан направил письмо тогдашнему первому секретарю польской партии Станиславу Кане. Был ли знаком журналист с «планом Шелепина» - неизвестно. Как бы то ни было, Урбан предлагает ответ на мучивший в то время (как всегда) польскую партию вопрос: что делать? Необходимо, говорится в письме, пойти на создание коалиционного правительства, включающего католиков и умеренных руководителей «Солидарности». Ежи Урбан объясняет смысл своего отважного предложения: «Я человек, относящийся чрезвычайно неприязненно к католикам, их программе, представлениям, менталитету, но - это выглядит парадоксом - вижу в коалиционном правительстве самый лучший шанс возрождения значения и силы ПОРП, конечно, ПОРП с модифицированной программой и новым стилем деятельности»20.

Анатолий Голицын видит в «плане Шелепина» прежде всего программу дезинформации. Ежи Урбан предлагает свой план, как единственное средство спасения страны от хаоса, в который ее ввергла слабость партии. Он видит опасность, но говорит, что в случае смертельной болезни идут на хирургическую операцию, даже если имеется только 15 % шансов на удачу21. Общим в обеих планах является желание использовать силы «хаоса», стихии для укрепления организации. Генерал Ион Пачепа, многолетний руководитель румынской разведки, подробно описывает «план Чаушеску», красиво названный «Красные горизонты»22. «Гений Карпат», чрезвычайно умело используя, в частности, эмиграцию, сумел проецировать во внешний мир изображение Румынии, одного из самых репрессивных государств в мире, как гордой, независимой, суверенной державы, в которой правит мудрый, любимый народом вождь.

Наличие даже самого лучшего, хитроумного плана еще не обеспечивает успеха: советская экономика убедительно свидетельствует об этом. Прежде всего, необходим умелый исполнитель. «Нет, - приходит к выводу марксист Федор Бурлацкий, - что бы мы ни говорили, для исторического процесса нужна личность, нужна могучая политическая

[250/251]

воля, нужна способность магического воздействия на массы людей. Тогда и только тогда обеспечен успех»23. Ежи Урбан пишет первому секретарю: «К сожалению, в нынешней драматической ситуации Польше необходим харизматический лидер, ибо нет у нас ни достаточно политической культуры, ни времени, чтобы деперсонализировать сильное руководство и строить более демократическими и благородными методами»24. Урбан заменяет «магическое воздействие» Бурлацкого термином из словаря Макса Вебера, но говорят они о том же самом. Нужен - Вождь. Для Бурлацкого идеалом был Юрий Андропов, но он легко примирился с очередным генеральным секретарем, ибо, как писал Урбан, харизматическим лидером «может стать каждый первый секретарь». Единственное условие: он должен стать инициатором и исполнителем эффектного перелома и обратиться со своим планом к народу.

Все это знал и великолепно первым изложил Николо Макиавелли. Ленин хорошо знал флорентинца, называя его «умным писателем по государственным вопросам». Постоянно читал его Сталин: впервые опубликованный на русском языке в 1869 г. «Государь» был переиздан в Москве в 1934 г.

Макиавелли говорит о том, что каждый, кто намерен предпринять нечто новое, должен прежде всего решить: рассчитывает ли он на молитвы или на силу. В первом случае дела всегда кончаются плохо и безрезультатно. Если же надеяться лишь на себя и использовать оружие, неудачи случаются редко. Флорентинец формулирует максиму, актуальность которой и сегодня нет нужды доказывать: «Все вооруженные пророки побеждали, все невооруженные терпели поражение»25.

Выбор оружия для харизматической личности, претендующей на власть в советской системе, трудностей не представляет. На заре XX в. Ленин сделал свое судьбоносное открытие: дайте мне партию профессиональных революционеров, и я переверну Россию. После Октябрьского переворота Ленин поверил, что может перевернуть весь мир.

[251/252]