M&D

И он оказался вовлеченным во всю эту хозяйственную деятельность – решал вопросы с областной налоговой инспекцией, разбирался с кредиторами и судебными приставами, отзывал инкассо, в общем, знал о работе предприятия не понаслышке. В конце октября Моничев напомнил ему об инвестиционном проекте с полиизоцианатами и посетовал на нехватку оборотных средств. Это отодвигает сроки сдачи в эксплуатацию производственной линии, что, в конечном счете, грозит убытками. Вот если бы взять кредит… Конечно, заводчане могут сами обратиться в банк, им не откажут. Но тогда им придется закладывать своё имущество, а кому это нравится? Собранию акционеров не подходит сравнение со слётом ангелов, и буря будет ещё та, когда встанет вопрос о том, какие активы заложить в банке. Да, «ВХК» – процветающее предприятие, ему ничто не угрожает, но пятилетний срок… В общем, нужна договоренность со службой безопасности какого-нибудь банка о том, чтобы технико-экономическое обоснование кредита не шибко сильно проверяли, особенно в части, касающейся оценки залогового имущества.

Будучи сам акционером, Иосиф Григорьевич разделял эти чаяния. И ему не улыбалось столкнуться с обесцениванием своих ценных бумаг в случае, если другие акционеры что-нибудь намутят в течение ближайших пяти лет. Он обратился к своей записной книжке, полистав её, нашёл среди своих знакомых руководителя службы безопасности «ЛОСС-Банка», с которым и договорился насчёт того, чтобы к просьбе Моничева отнеслись с предельным вниманием. Развалюшка – облупленные стены и дырявая крыша была оценена как дворец на Рублёвке, а находящаяся там груда металлолома – как новенький Боинг. Эксперты банка подтвердили, что всё это – не что иное, как «производственный цех с высокотехнологичным оборудованием», и приняли в качестве обеспечения по кредиту. Полтора месяца ушло на подготовку всех необходимых бумаг – бизнес-план, технико-экономическое обоснование, бухгалтерская отчетность, аудиторское заключение, страховка, и так далее. В конце декабря подписали договор кредитной линии, первый транш по которому – пять миллиона долларов – был перечислен на фирму «Allied Services» в счёт оплаты за оборудование для производства полиизоцианатов.

* * *

В загородном доме Иосифа Григорьевича вечеринка была в самом разгаре. Внезапно некая очень красивая женщина взгромоздилась на столик Арины Кондауровой и Елизаветы Каданниковой. Присутствующие, среди которых были Александр Капранов, Вячеслав Уваров, Николай Градовский, Юрий Солодовников, воззрились на озорницу, а та предложила всем поднять бокалы и поддержать её тост.

– Я знаю, что это уже говорилось много раз, – обратилась она к обширной аудитории, – но давайте ещё раз выпьем за самую красивую женщину в мире – Арину Кондаурову!

Двадцать семь человек тост с радостью поддержали, а Николай Моничев почувствовал некоторую неловкость. Дело в том, что на столе красовалась его жена Алла.

– Не могу поверить, что моя жена вытворяет такое! Впервые за пятнадцать лет она вышла из образа тихой мыши, и как вышла!

Но он зря нервничал: не только для Аллы, но и для всех остальных этот вечер был просто мега-праздником. Отмечали день рождения Арины, совпадавший с рождеством. Моничев отметил особый талант своей жены:

– Она отлично смешивает коктейли.

– И это всё, в чём она проявила себя за пятнадцать лет совместной жизни? – удивилась Арина.

Когда все стали хлопать, а Алла слезла вниз, Моничев облегченно вздохнул.

– В доме столько пространства, а эта клюшка другого места не нашла для выступления.

Этот дом, который Иосиф Григорьевич называл «симфонией дерева, стекла, свежего воздуха и света», значительно отличался от того, что был куплен два года назад. Пристройка, зимний сад, внутренняя и наружная отделка – казалось, архитектурным опытам конца не будет, и Иосифу Григорьевичу пришлось самому себе сказать «Хватит!», чтобы не увязнуть в долгострое.

Средства, затраченные на реконструкцию, ласкали взор. А результатом стремления хозяина создать такое место, в котором светлое вдохновение никогда не покидало бы его, явился лофт, вместивший собрание красивых, причудливых и просто занятных предметов. Сочетание всех этих разнообразных вещей совсем не казалось беспорядочным, а, напротив, выглядело искусно продуманным и простым одновременно. Во всём чувствовалась очаровательная импровизация. Пушистые ковры из овечьих шкур соседствовали с прямыми линиями коктейльного стола из тика и молочного стекла. Предметы дизайна Джо Понти и Casa Armani, венская ширма 30-х годов, китайский лакированный шкаф уравновешивались чисто декоративными предметами. Коробки, миски, подносы расположились в задуманном хозяйкой порядке, на стенах ассиметрично развешаны картины.