M&D

Галишникова и Галимулина, как opinion-leaders, лично знали многих руководителей «Johnson & Johnson»; поэтому, боясь подвоха, Штейн представил Андрея как официального дистрибьютора компании, которая, кроме продукции Джонсон, поставляет любое другое оборудование.

– …Совинком – надёжная фирма, поэтому очень рекомендую, если у вас возникнут потребности по закупкам…

Но, говоря о «любом другом оборудовании», Штейн в первую очередь заинтересован был продвинуть продукцию «Джонсон и Джонсон». Рассказывая о сшивающих аппаратах, TVT-петлях, гемостатических губках, он показывал соответствующие рекламные проспекты, которые Андрей вынимал из своего портфеля.

– Это нам понадобится, это мы купим, и это тоже, – говорила Вера Ильинична, просматривая материалы, и передавая их Ноне Ильиничне.

Очередным оказался буклет стерилизационного оборудования «Sterrad». Потянувшись за ним, Штейн взял его, повертел в руках, и, ничего не рассказав об этом приборе, попросил Андрея достать другие буклеты.

– Что это такое? – спросила Вера Ильинична.

– Это очень дорого, – небрежно ответил Штейн. – Вот, посмотрите, наши инструменты Codman…

– Нет, подождите, что значит «дорого»? «Дорого» – это сколько?

– «Sterrad» – новое поколение стерилизаторов. Стерилизует при комнатной температуре. Преимущества очевидны – инструменты не подвергаются термическому воздействию, не портятся, срок службы увеличивается.

– Сколько же он стоит? – нетерпеливо спросила Нона Ильинична.

– Сто двадцать тысяч долларов, к тому же, дорогостоящие расходные материалы…

Вера Ильинична оборвала его, сказав не без иронии:

– Тоже мне «дорого»… Возьмём пару штук… Да, Нона, двух нам хватит?

– Не знаю, Вера Ильинична. А какой у них объём загрузки?

Андрею было непонятно, что тут вообще происходит. Времена наступают такие, когда даже за небольшой заказ приходится воевать. Сбор подписей, куча согласований, выдавливание конкурентов. А тут в помещении, напоминающем бомбоубежище, так легко рассуждают о закупках дорогостоящего оборудования. Фантастика!

Прислушиваясь к тому, что говорят, Андрей кивал, поддакивал, придавая лицу выражение, соответствующее ситуации. Когда его спросили, сможет ли Совинком поставить генетическую лабораторию и оборудование для отделения реанимации, он уверенно ответил «Да».

Для обсуждения последнего пункта пригласили Наиля Фаткулина, врача реанимационного отделения, который должен был занять должность заведующего реанимацией в новом родильном доме. Это был молодой парень, ровесник Андрея.

Так же, как Вера Ильинична, он преподнёс сюрприз. Говоря об оборудовании, которое хочет видеть в своём будущем отделении, он рассуждал так, будто уже располагает средствами на его закупку, и всего только нужно – определиться, куда что расставить.

В первую очередь ему нужна была центральная станция. Не имея понятия, что это такое, Андрей сделал вид, что всю жизнь занимается продажами центральных станций.

– О! Центральная станция – это моя страсть…

Когда речь зашла о расходных материалах, тут, наконец, он смог блеснуть познаниями – уже был опыт поставок аналогичного товара в кардиоцентр.

Высказав свои пожелания, Наиль ушёл.

– Не мог бы ты нас оставить, нам нужно кой-о-чём пошептаться? – обратился Штейн к Андрею.

Андрей покинул кабинет, с трудом скрывая недовольство – он уже думал, что компаньону давно пора избавиться от этих высокомерных выходок.

В коридоре встретился с Наилем. Они вместе вышли из отделения.

– Ты куришь? – спросил Наиль.

– За компанию – всегда.

Удалившись в закуток – курилку, обсудили параметры той самой загадочной центральной станции. Андрей кивал и поддакивал. Неожиданно Наиль спросил:

– Сколько ваша фирма платит?

– Как все – пять процентов. На некоторые позиции – десять. По оборудованию – до двадцати пяти, всё зависит от конкретных наименований, и от того, на сколько человек раскидываются деньги.

И Андрей выразительно посмотрел в сторону отделения, откуда только что вышли, затем продолжил:

– Преимущества моей фирмы, – он сделал ударение на слове «моей», – в том, что ты говоришь напрямую с хозяином, и я сам принимаю решения, и говорю – «да, мы это сделаем», или «нет, не получится». И не ссылаюсь, как эти агенты заграницы, – пренебрежительный взгляд в сторону отделения, – на высокое начальство, на обстоятельства, биржевые котировки.

Оказалось, Наилю это всё знакомо – он имел опыт работы в иностранной компании, откуда ушёл обратно, в практическую медицину, так как не захотел всю жизнь бегать и кого-то там упрашивать. И согласился, что общаться напрямую с хозяином фирмы, это лучше, чем с каким-нибудь отсосом.

– Понимаешь, Наиль, если ты мне скажешь: Андрей, мне нужно 20 %, мы с тобой посидим, и придумаем, как это сделать. Можешь считать себя моим компаньоном по этому реанимационному направлению – с той лишь разницей, что ты не содержишь офис, и не платишь налоги.