M&D

– Мы давно хотели приобрести у вас Legacy, но нам тут давали такие цены…

И недовольно посмотрел в сторону Андрея.

– Если б давал низкие, его бы давно уволили, – со смехом произнёс Альбертинелли, – дорогой Арнольд, я дал вам цену тридцать пять тысяч, потому что я большой босс, на самом деле Legacy стоит семьдесят пять. Кстати, как вам этот аппарат, вы поработали на нём?

Нет, «дорогой Арнольд» сам не подходил к привезенному из Краснодара демонстрационному аппарату, но другие врачи, включая заведующего оперблоком, в восторге от него.

Бодро молотящая ритм-секция спасала даже самый неумелый стриптизерский танец, но итальянцы пришли сюда не за тем, чтобы слушать музыку. Альбертинелли не постеснялся прямо об этом заявить.

– Арни, с ваших слов, тут танцуют лучшие девочки Волгограда…

Обменявшись новой серией итальянских жаргонных словечек с Вануччи, Альбертинелли продолжил, смеясь:

– …но эти крокодилицы, одна другой хуже, вы меня извините, мы не хотели бы уехать отсюда с таким тягостным воспоминанием.

Днём состоялся трёхчасовой разговор, в котором обсуждался этот неприятный факт – упорное нежелание директора волгоградского МНТК замкнуть поставки расходных материалов и оборудования на «Эльсинор Фармасьютикалз», несмотря на серьёзные инвестиции – поездки, подарки, конференции. И Ненашев доказал, что вины волгоградского представителя тут нет никакой. Просто,

– …это само по себе дело пустое и неблагодарное – инвестировать в людей. Надо искать другие пути.

Вануччи демонстративно отвернулся от сцены:

– Неужели в вашем городе нет приличного стриптиза?

Лисин до этого доказывал, что «Ромео» – лучшее заведение в городе, и теперь итальянцы ждали от него объяснений. Тот пробормотал себе в бороду:

– Но… лучше вы вряд ли что-нибудь найдёте. Подождём, может, новенькие выйдут.

– Одни и те же выходят по кругу, – возразил Вануччи, и, повернувшись к Андрею, спросил:

– Неужели и молодой человек нам ничего не скажет?

Молодой человек сообщил, что лучший в городе стриптиз находится в баре «Кин-дза-дза», и это в пяти минутах езды отсюда. Черная борода Лисина спуталась, скрывая гримасу недовольства.

– Решайте сами! – неожиданно резко бросил он гостям.

Вануччи, оглядев стол, на котором красовалось почти нетронутое блюдо, полная ещё, недавно принесенная вторая по счету бутылка вина, нацелился на креветку:

– Ну… давайте останемся.

Альбертинелли, переводя взгляд с Андрея на Арнольда Мироновича и обратно, спросил:

– Так ты утверждаешь, что там лучший в Волгограде стриптиз?

Да, Андрей был абсолютно уверен в этом.

– И если мы поедем туда, мы не пожалеем?

И на этот вопрос был дан положительный ответ. Услышав это, итальянцы вынесли вердикт:

– Тогда мы поедем туда прямо сейчас!

Подошедший официант спросил, не упаковать ли блюдо в контейнер, но Лисин, ничего не ответив, с мрачным видом вышел из-за стола, и направился к выходу. На улице он заявил, что никуда не поедет. Альбертинелли не стал его уговаривать.

Пока ехали в «Кин-дза-дзу», итальянцы что-то говорили на своём языке. Андрей, немного понимавший по-итальянски, понял, что они обсуждают директора МНТК в неодобрительном тоне, и что им прекрасно известно, как переводится на русский язык слово «fox».

Глава 63

Они прибыли в «Кин-дза-дзу» около полуночи. Заведение оказалось наполовину пустым. Шоу уже началось.

– Будут выступать до часу, потом – за дополнительную плату, – сообщил Андрей, пока выбирали столик.

Мимо них прошла фактурная девушка, топлес, с хлыстом, в ковбойских сапогах и шляпе.

– Даже если все остальные окажутся такими же страхолюдинами, как в «Ромео»… – сказал Альбертинелли, изумлённо уставившись на стриптизёршу.

– …то всё равно Андрей получит повышение, – продолжил Вануччи. – Мы сделали правильный ход.

– Андрею зачет зачетнейший! – подтвердил Альбертинелли.

Они заказали пиво. Играла интересная музыка. Диско-убийство, разрывавшее танцполы в клочья в 80-х, преподнесли как колыбельную вроде «спят твои соседи, белые медведи».

Очередная девушка, двигаясь по сцене, выгибалась, поглаживая себя, заставляя зрителя скользить взглядом вслед за своей рукой вдоль изящных прогибов тела. Опустившись, поползла, волнообразно двигаясь, то опуская, то поднимая бёдра. Перевернувшись на спину, сделала стойку «свеча», и, раздвинув ноги в стороны, погладила себя по внутренней поверхности бёдер.

«Трудно им придётся ночью в «Банк-отеле», в котором нет room-service», – глядя на своих спутников, подумал Андрей.

Поднявшись, девушка продемонстрировала «волны» – уже у пилона. Пошли крутки, наклоны, прогибы, захваты пилона ногами, вращения, вис на руках вниз головой.

И это выступление, и следующее, и следующее за ним, не оставили итальянцев равнодушными. Музыка тоже не подкачала. Бесшабашные поп– и рок-песни, забубенные, утрированные 80-е, яркие и кричащие, были переделаны в меланхоличные босановы. И в такой обработке обнаружили новые грани, заиграли новыми красками.

– Bona fica, я таких не видел даже в «Playboy», – признался Вануччи.