M&D

Фирма буксовала. Верхолётов пытался закрутить роман с Софьей Мануйловой, та открыла для себя существование поставщиков медицинского оборудования, и часами обзванивала их, игнорируя запреты и прямое указание заниматься продажами. Филипп Пономарёв днями просиживал в бухгалтерии, домогаясь благосклонности Олеси. Та уморительно обо всём этом рассказывала шефу, но ради одних весёлых рассказов не стоило содержать офис. Андрей сделал Пономареву строгое внушение, но до него не дошло – зов песды сильней приказа командира. И в конце концов, когда Олеся пожаловалась, что не может терпеть рядом с собой этот мешок гормонов, Пономарёв был уволен.

У Верхолётова были другие полезные качества, поэтому его не отправили за компанию с Пономарёвым.

– Сколько нужно денег? – устало произнёс Андрей, оторвавшись от бумаг.

– Чтобы вытащить этот фако… – Верхолётов никак не мог выучить название прибора – «факоэмульсификатор».

– Чтобы закончить этот «fuck» и забрать «Master» с таможни.

Вооружившись калькулятором, Верхолётов занялся подсчётами, поясняя каждый пункт: пошлины, штрафы, сборы, НДС, декларирование, оплата услуг, подношения. Сумма получилась внушительная – две тысячи долларов. Прибор выслан в дар клинике «Микрохирургия глаза», в сопроводительных документах в графе «стоимость» была указана символическая сумма – сто долларов, таможенники оценили груз в четыре тысячи долларов. «С Альбертинелли шутки плохи, придется раскошелиться», – решил Андрей, и задал вопрос:

– Теперь такой вопрос начинается: если ты получишь две тонны зелени, когда я увижу растаможенный прибор?

Выяснилось, что забрать прибор можно будет сразу, как только таможенники увидят деньги.

«Он с ними в сговоре», – заключил Андрей.

Взяв калькулятор, стал подсчитывать, сколько сотрудник может тут вымутить лично для себя. Получалось 5-10 % от запрашиваемой суммы, то есть от 100 до 200 долларов, это сопоставимо с его окладом.

И сделал вывод:

– Давай, ходячее разводилово, действуй.

– Растаможим занех*йделать.

– Две тысячи долларов ты называешь занех*йделать!

Андрея всегда возмущало то, что подчиненным абсолютно наплевать на фирменные деньги.

Они обсудили текущие дела. Ставропольский взаимозачёт принимал очертания бесконечности. Печатались спецификации, составлялись заявки, проводились переговоры. Действий никаких не было. Ничего не отгружалось, и деньги не поступали на счёт. Участники сделки существовали в формате «по х** война, главное – манёвры». Создавалось впечатление, что Ставропольская краевая больница никогда не получит своё оборудование. Единственная польза для сторон – сексуальное здоровье ездивших в Ставрополь сотрудников Совинкома, и поддержание тамошней проституции. Верхолётов был особенно сдержан в вопросах воздержания и ездил туда чаще всех.

Штейна на фирме обязали продвигать не только шовный материал производства «Ethicon», но и продукцию других компаний, принадлежащих «Johnson & Johnson». Впечатляющий список товаров для нужд учреждений здравоохранения: дезинфектанты, хирургические инструменты, катетеры, одноразовое бельё, измерители глюкозы крови, тест-полоски, диссекторы, сшиватели, кровоостанавливающие губки, стерилизаторы, гармонические скальпели, эндоскопическое оборудование, ректальные трубки, анальные вентиляторы, и многое, многое другое. В больницах охотно принимали его хотя бы потому, что он рассказывал много нового, распространял информационные материалы. При этом завязывались контакты с людьми, принимающими решения, и нужно было воспользоваться открывающимися возможностями.

– Вникни во всю эту байду, поезди со Штейном, посмотри, как он этим занимается, – внушал Андрей. – Можешь не вникать в то, как устроен анальный вентилятор, главное – познакомься с людьми. Создай этому «барину» дружелюбную обстановку, а то он слишком подозрительный. Понятно, – сложно сопровождать в поездке шефа, у которого ебливые глаза и яйца всмятку, и который храпит по ночам, как взмыленная лошадь, ничего хорошего от такой поездки не жди, пустые соблазны и опухшая мошонка, но это уже издержки производства. Следи за Сонькой, чтоб не звонила поставщикам – пусть продаёт то, что есть у нас.

По такому показателю, как быстродействие мыслительных процессов, Верхолётов оставлял далеко позади излишне педантичного Штейна, и, возможно, они, взаимно дополняя друг друга, могли бы создать успешную команду. Но для этого им много чего не хватало. И в деловом блокноте директора Совинкома они значились в графе «Персонал». Пешки в шахматном наборе руководителя.

Глава 54

То, что было, забывается, или становится смутным впечатлением, может, воспоминанием. Острота ощущений стирается, бывает, трансформируется. То, что казалось незначительным, становится значимым, и наоборот. Но иногда оказывается так, что пережитое становится частью тебя, и это уже никогда не вычеркнуть. Это может только измениться вместе с тобой, но не исчезнет.

Василий Кохраидзе зашёл в кабинет по-простому, в клетчатой рубашке навыпуск, со спортивной сумкой на плече. Подойдя к столу, протянул руку, усмехнулся в усы:

– Ну, здравствуй.