М 3 (СИ)

Да уж, удружил ему товарищ Шохин с этим спецпакетом, ох удружил! Впрочем, Алексей вовсе не был настолько наивен, чтобы с самого начала этого не понимать — одно только то, что доставить его требуется лично товарищу наркому, сразу расставляло все точки над «i». Хорошо, хоть в камеру не отправили, с комфортом разместив в одном из кабинетов. Под замком и с круглосуточной охраной, правда, но зато и не в подвале внутренней тюрьмы. После короткой, не продлившийся и трех минут, аудиенции у Лаврентия Павловича ему даже дали возможность привести себя в порядок после многочасового полета, и сытно накормили.

То, как вообще удалось пробиться к товарищу нарковнуделу, отдельный вопрос — спасибо выданному Шохиным «всепроходному» документу, без которого его, пожалуй, пристрелили бы еще на входе, когда Алексей категорически отказался отдавать для проверки драгоценный пакет, категорично потребовав вызвать начальника охраны. В конечном итоге в приемную Самого его доставили под конвоем двух автоматчиков, предварительно разоружив, избавив от верхней одежды и тщательно обыскав — даже заветную финку в секретных ножнах отыскали, профессионалы!

Передав пакет, и в двух словах описав, кто и при каких обстоятельствах поручил его доставить (собственно, Леха просто озвучил произнесенную Шохиным и намертво запавшую в память фразу «если эти документы попадут к врагу, мы можем проиграть войну».

Берия в ответ лишь удивленно блеснул стеклами знаменитого пенсне, буркнув «спасибо, лэйтенант, свободен» и нетерпеливо дернув пухлой ладонью), Лапкин оказался в этом самом кабинете. Где и пребывал уже второй день, практически непрерывно общаясь с хмурым майором ГБ Коболевым…

— Что ж, говорите вы искренне, не врете, так что лично я склонен вам верить, — задумчиво пробормотал собеседник, закуривая очередную папиросу. — Есть только одно маленькое, но весьма немаловажное «но». Тут вот ведь какое дело: по нашим данным, капитан государственной безопасности Шохин, который и передал вам эти самые документы, работает на немецкую разведку. Ну, а вы, так уж выходит, его сообщник, доставивший нам разработанную фашистами дезинформацию! Несколько дней назад вы вместе с ним ведь находились в фашистском тылу, верно? Там Шохин этот самый пакет от своего куратора и получил — вместе с заданием доставить его под видом некой «секретной информации» в Москву. Можете что-то сказать на этот счет?

Договорив, майор замер, профессионально фиксируя взглядом реакцию Алексея.

Несмотря на кажущуюся серьезность услышанного, Лапкин внутренне даже немного расслабился: ну, понятно, пошла в ход «тяжелая артиллерия»! Шохин — агент Абвера, он — его помощник, документы — фашистская липа. Стандартный ход, зачастую неплохо действующий на непосвященных или тех, кто и на самом деле имеет грешок за душой. Вот только он-то — как раз свой! И проходил множество самых разных проверок, в том числе и подобных этой. Да и посерьезней бывали, что уж там. Но самое главное даже не это — кем бы ни был этот майор, он с практически стопроцентной вероятностью просто не может знать о содержании пакета! Не даром ведь Шохин настаивал на том, что вскрыть его имеет права либо сам народный комиссар, либо его заместитель — и никто другой! Так что — мимо…

— На этот счет ничего сказать не могу. Во время нахождения в тылу противника, в каких бы то ни было подозрительных действиях товарищ капитан ни мной, ни моими бойцами замечен не был, контактов с врагом не имел и никакого пакета ни от кого не получал. Да и затруднительно было бы фрицам ему что-нибудь передать — к тому времени, как товарищ капитан подошел, мы тех егерей уже перебили, о чем я в соответствующем рапорте вчера и указал.

— А если подумать? Вы ведь понимаете, товарищ лейтенант — пока еще «товарищ лейтенант», — что мы умеем спрашивать и иначе? И рассказать все, что знаете, вам в любом случае придется? Нет, я ни в коем случае не давлю, у вас есть время подумать. Лично я склонен предполагать, что вас просто-напросто использовали втемную. Что, разумеется, не освобождает от ответственности — время сейчас военное, со всеми вытекающими отсюда последствиями и серьезностью наказания. Но если вы поможете разоблачить фашистского шпиона… понимаете, о чем я?

— Понимаю, — равнодушно пожал плечами Алексей. — Просто не о чем рассказывать.

— Ну, что ж, тогда придется…

Что именно ему придется, лейтенант Лапкин так и не узнал — помешал внезапно зазвонивший телефон. Подняв трубку, майор бросил стандартное «Коболев у аппарата», несколько секунд слушал, с каждым мгновением меняясь в лице:

— Так точно, понял! Да, разумеется, с ним все в порядке. Слушаюсь!

Вернув трубку на рычаги, он решительно затушил недокуренную папиросу в и без того полной окурков массивной пепельнице:

— Все, товарищ лейтенант, закончились наши разговоры. Приведите себя в порядок, через сорок минут вас ждет товарищ народный комиссар. Кабинет желательно не покидать — теперь это не приказ, а убедительная просьба. Как будете готовы, я провожу.