Лживый язык

Книги не будет? Нет, такое даже вообразить нельзя. В конце концов, я — писатель. Всегда хотел им стать, с самого детства. Это то, что я чувствую в себе. То, что я есть. Если я откажусь от своего призвания, я откажусь от себя самого, будто меня никогда и не существовало. Я должен продолжать. Обязан рассказать правду о Крейсе, о том, как он уничтожил тех мальчиков. Это мой долг. Перед обществом и перед самим собой.

* * *

После завтрака я позвонил Лавинии, и мы с ней договорились встретиться после ее визита к директору школы. Я чувствовал, что ей не терпится повесить трубку, но мне нравилось щекотать ей нервы, и я старался затянуть разговор.

— До сих пор не приду в себя, — сказал я. — Вы здесь… в то же самое время, что и я. Невероятное совпадение, вы не находите?

— Да, пожалуй, — ответила она.

— Потрясающе. Интересно, что новенького откроет вам интервью с директором?

— Да, интересно. При встрече я передам вам наш разговор. Знаете, мне…

— Я уверен, мистер Крейс оценит ваше усердие.

— Что вы имеете в виду?

— Когда я сообщу ему, что вы собираете материал, чтобы помочь мне. По сути, вы ведь выполняете мою работу.

— Я пытаюсь оказать вам посильную помощь.

— Вы очень услужливы. Мистер Крейс будет доволен. И так приятно, что вы готовы предоставить весь собранный вами материал — те документы, что вы отыскали, — мистеру Крейсу. Когда я вернусь и расскажу ему про вас, гарантирую, он решит, что вы — самая лучшая кандидатура на роль его биографа.

— Да, спасибо, я…

— У вас все это с собой?

— Что?

— Материалы о Крейсе, о которых мы говорили?

— У меня есть кое-какие документы и записи. Я просматривала их сегодня утром, здесь, в своем номере.

— Замечательно. Кстати… я тут подумал… может, нам лучше встретиться в вашей гостинице после того, как вы посетите директора?

— Ну, я…

— Ведь там вам будет проще показать мне все, что у вас есть. Не нужно будет нести материалы в школу.

— Да, конечно…

Мне нравилось слушать, как она юлит и выкручивается. Вот бы видеть сейчас ее лицо!

— Но если вы не хотите, если передумали… я скажу…

— Нет, нет, я ничего не имею против. Просто вы застали меня врасплох. Я не знала, что вы хотите получить материалы так скоро. Понимаете, я даже копий еще с них не сделала.

— Не беда. Я быстренько просмотрю их и с тех, что мне понадобятся, сам сниму копии. Вы не обязаны тратиться. Мистер Крейс будет счастлив взять все расходы на себя. Ведь вы оказываете ему большую услугу.

На другом конце линии молчали.

— Что ж, хорошо, — наконец произнесла Лавиния. Голос у нее был взволнованный. — Простите, но мне действительно нужно идти.

— Значит, встречаемся в «Хейзелбери-Мэнор», в час тридцать. Может, пообедаем вместе? Мистер Крейс угощает.

— Да-да. До встречи. До свидания.

* * *

Все утро я занимался тем, что делал записи в своем блокноте и готовился к обеду с Лавинией. У хозяйки паба мне удалось выпросить утюг и гладильную доску, чтобы отгладить свой полотняный пиджак. Бумажными полотенцами, которые я нашел в ванной, я начистил туфли, надел чистую белую сорочку и уложил с помощью геля волосы. Затылок все еще болел, на ссадине начала образовываться корочка, но в зеркале я выглядел вполне представительным, респектабельным — ни дать ни взять, молодой, подающий надежды писатель.

Хозяйка паба сказала, что такси по вызову приезжает не раньше чем через полчаса, поэтому, собираясь в «Хейзелбери-Мэнор», я заказал машину на половину первого и вышел на улицу. Осенний день выдался ясным и прохладным, светило яркое солнце и, хотя природа умирала и на земле гнили опавшие листья, казалось, что мир возрождается. У меня было такое чувство, что я способен добиться всего, чего захочу, и ничто не сможет мне помешать. Несмотря на все свои сомнения, страхи и тревоги, я был уверен, что поступаю правильно.

Такси повезло меня мимо школы, через открытый участок сельской местности, простиравшийся до самой долины. Сквозь высокие кусты рододендрона, росшие по обочинам извилистой дороги, я видел вдалеке белое здание. Такси свернуло за угол и выехало на дорогу, ведущую прямо к гостинице — роскошному особняку в стиле классицизма, к которому сзади — чуть позже, возможно в Викторианскую эпоху, — была сделана пристройка. Когда мы приблизились к гостинице, в высоких окнах главного фасада я различил несколько богатых гостей. Они пили кофе в столовой. Автостоянка была сплошь заполнена «БМВ», «мерседесами», «саабами» и «аудио». Среди припаркованных машин я заметил «бентли» бутылочного зеленого цвета. Без сомнения, эта шикарная гостиница заметно отличалась от моего нынешнего убогого обиталища с низкими потолками, мертвыми мухами, паутиной и полотенцами в собачьей шерсти. Лавинии нужно было отдать должное. Она умела жить со вкусом.