Лживая жена моего отца

— Юля, — теплое дыхание ласкает лицо. — Доверься мне, пожалуйста. Ты можешь…

Теперь я не даю ему договорить, тяну за собой на диван, целую как сумасшедшая, как изголодавшаяся по сексу самка. И плевать, что он монахом не был, трахал баб. Насрать.

Я хочу его. Дико хочу. Может в последний раз, словно перед Апокалипсисом. А может, тем самым даю ему шанс все исправить, стать частью моей жизни. Нашей с сыном жизни.

Лекс! Боже! Нужно же… сказать. Он имеет право знать. Или нет?

Две стороны, темная и светлая, никак не дают принять правильное решение.

— Габриэль, погоди! — чуть отодвигаю его голову от своей обнаженной груди. Когда он только успел оголить меня выше пояса? — Нам… мне нужно кое-что тебе сказать. Это важно.

— Потом, Юль, — снимает майку, кидаю себе за спину. — Сейчас не время. Мы поговорим, — руки на моей ширинке. — Завтра утром.

— Послушай…

Последняя попытка все прекратить оборачивается крахом. Я избавлена от одежды, мокрых трусиков. Лежу обнажённая и телом, и душой. А дикий хищник разглядывает меня как самую вкусную, долгожданную жертву.

Кожу покрывают мурашки, между ног пожар горит. Нижние губки пульсируют, еще больше пропитываясь влагой. Дыхание спирает, мозги точно в желе превращаются. Разуму вообще велю заткнуться и полностью отдаюсь во власть бешеных, неконтролируемых эмоций.

— Детка, — сглатывает, наблюдает за моими пальчиками, порхающими по возбуждённой, мокрой плоти. — Ты само совершенство, — сминает грудь, ласкает горошинки сосков. — Твои сиськи услада глаз. Идеальная… Стервозная… Дикая кошечка…

Проникаю пальцем внутрь, откидывая голову на подушку. Пусть смотрит, пусть с ума сходит. Я доведу его до исступления. Сквозь опущенные ресницы вижу, как Габриэль сглатывает. Глаза горят дьявольским огнем, кадык нервно дергается.

Эрекция натягивает ткань штанов. Провожу по ней свободной рукой, ощущаю размер члена, которым он так ловко меня пронзал два года назад. Росси часто-часто дышит, засовывает большой палец мне в рот.

Сосу, представляя его возбуждённую плоть. Лаская языком, чуть кусая зубками. Как же хочется ощутить его вкус, довести этого сексуального мужчину до экстаза.

— Габриэль, — выгибаюсь, трусь мокрой плотью об его пах. — Трахни меня. Сейчас же!

Слышится вжиг молнии. Итальяшка чуть приспускает брюки с бедер вместе с боксерами. И на волю вырывается длинный, прекрасный член с капелькой предсемени на кончике.

Дотрагиваюсь подушечкой пальца до подрагивающего органа, собирая влагу, слизываю, спуская всех его демонов с цепи.

Габриэль сгибает мои ноги в коленях, располагая член рядом со входом. Трется об мокрые складочки, заставляя стонать, говорить что-то бессвязное, сгребать пальцами плед.

Мой чертов наркотик в крови, от которого нет противоядия.

— Юля, я…

Громкая, пронзительная мелодия прерывает момент единения. Она врывается в рай как Люцифер со своей армией нечисти, развязывая войну.

Звонок стихает, потом телефон вновь оживает у Габриэля в кармане. Оба замираем, как застигнутые подростки у родителей в спальне. Кто-то очень настойчиво требует к себе внимания, навязчиво, приставучи.

Габриэль все-таки достает смартфон, а у меня неприятный холодок бежит по телу. Машинально прикрываю грудь и вытягиваю ноги. Кажется, что даже температура в домике изменилась.

— Да, Карлотта, — напрягаюсь, дергаясь от ее имени.

Его баба. Та, с кем он в кафе пришел.

— Я тебя не бросал, — сжимает со всей силы корпус телефона. — У меня были срочные дела, — а голос вдруг становится таким нежным. Неужели… — Милая, я скоро буду. Да, конечно. Как всегда.

«Милая, я скоро буду». «Срочные дела».

Меня словно облили ведром из грязи, макнули туда лицом. Унизили, вновь растоптали, показали самое низшее место в мире. Габриэль Росси снова причинил мне боль, вырвал сердце с корнем и оставил лишь зияющею дыру.

— Дура! — закрываю лицо руками. — Какая же я дура! Снова тебе поверила! — скидываю горе-любовника на пол, слыша отборный мат с проклятьями. — «Милая, я скоро буду», — передразниваю его. — Ублюдок!

Собираю раскиданные вещи, быстро одеваюсь, стараясь не обращать внимания на боль в груди от его слов. Даже слез уже нет, кончились. Ноги ватные, по голове как будто бьют отбойным молотком.

— Юля, ты должна меня понять. Это не то, что…

— Да пошел ты на хрен, подонок, — дергаю ручку двери так резко, что боль отдается в плече. — Вали к своей Карлотте, забудь про меня и… — чуть не проговариваюсь о Лексе. — … не смей даже подходить ко мне.

— Милая, ты…

Удар локтем в живот, затыкает его на время. Габриэль сгибается пополам, давая мне время выбежать из домика, залезть в его тачку и сорваться с места. Прочь отсюда. Оставляя Росси далеко позади. Как и свое израненное, бедное сердце.

Глава 46

Габриэль

Идиот! Придурок! Мудак!

Какими только словами сам себя мысленно не называю, пока еду в такси по пустой дороге. Позволил дорогой сердцу девушке сбежать от меня. Столько боли, отчаяния, разочарования было в глазах Юли, что каждая ее эмоция вонзалась в сердце как острый нож, пропитанный сильнейшим ядом.