Лжедмитрий I

И опять впечатление оказалось благоприятным для Дмитрия. Он сумел намекнуть на возможную помощь Московского государства в борьбе христиан против турок, когда ему помогут занять престол предков. Но важнее всего для духовного лица могло быть выказанное Дмитрием стремление к переходу в католичество. Для подготовки московского прозелита нунций Рангони приставил к нему настоятеля иезуитского монастыря Святой Варвары Каспара Савицкого. Его делом занимался знаменитый ревнитель католичества Петр Скарга ⁷². И это было не случайно. Лжедмитрий обещал папскому престолу решить вековую задачу преодоления христианского раскола, а великая цель требовала участия великих людей. В их планах появление Дмитрия в качестве претендента на русский трон было всего лишь средством, цель оставалась одна — окончательное торжество католической веры на Востоке. О том, чтобы поручить такое дело некатолику, не могло быть и речи! У Лжедмитрия не оставалось выхода. Однако, принимая католичество, он опасно отдалялся от своей цели, понимая, что в Москве не примут царя другой веры. И тогда, продумав все, он убеждает своих покровителей в готовности сменить веру, соглашается и на молитву в костеле, и на исповедь, и на причастие у католического священника Каспара Савицкого. Но при одном условии — чтобы все оставалось тайной!

Переход в католичество Лжедмитрия состоялся в Страстную субботу 17 апреля 1604 года в иезуитском костеле Святой Варвары, расположенном совсем рядом с главным Мариацким собором в Кракове. После этого московский претендент получил возможность обратиться с посланием к папе римскому Клименту VIII.

Это письмо, написанное собственной рукой самозванца на польском языке, сохранилось и разыскано о. Павлом Пирлингом:

«Святейший и блаженнейший во Христе Отец!

Кто я, дерзающий писать Вашему Святейшеству, изъяснит преподобный посол Вашего Святейшества при его Величестве короле польском, которому я открыл свои приключения. Убегая от тирана и уходя от смерти, от которой еще в детстве избавил меня Господь Бог дивным своим промыслом, я сначала проживал в самом Московском государстве до известного времени между чернецами, потом в польских пределах в безвестии и тайне. Настало время, когда я должен был открыться. И когда я был призван к польскому королю и присматривался к католическому богослужению, по обряду Святой Римской церкви, я обрел, по Божьей благодати, вечное и лучшее царство, чем то, которого я лишился.

Радея о душе моей, я постиг, в каком и сколь опасном отделении и схизме греческого от церковного единения отступничества находится все московское государство, и как греки позорят непорочное и древнейшее учение христианской и апостольской веры Римской церкви.

А посему я чистосердечно, силою незаслуженной (мною) благодати Божией, приступил к этому учению и единению с католическою церковью, и укрепленный церковными таинствами стал смиренною овцою Вашего Святейшества, как верховного пастыря всего христианства.

Хотя я должен скрываться в чаянии того, что со мною сделает Господь Бог, избавивший меня от такой опасности, уповаю, однако же, в том что он посадит меня на отчем, древнем и крови московских царей царстве, переходящем ко мне одному, если (на то) будет его Божья воля, коей я себя всецело поручаю.

Но если не будет Его святой воли и благоволения, достаточно мне и того, что я познал католическую истину и принял спасительное воссоединение с церковью Божьей, которое приведет меня к вечному царствию.

Буде же Господь Бог откроет мне путь в столицу, принадлежащую мне по наследственному праву, и воззрит на мою правоту, я нижайше и покорно прошу, дабы ты, отец всех Христовых овец, не оставил меня без твоего покровительства и помощи. Может Господь Бог мною недостойным (рабом своим) расширить славу свою в обращении заблудших душ и в воссоединении в свою церковь великих народов. Кто знает, на что меня так сохранил, привел к своей церкви и воссоединил (с нею).

Лобызаю ноги Вашего Святейшества, как самого Христа, и, покорно и низменно преклоняясь, отдаю мое повиновение и подчинение Вашему Святейшеству как Верховному Пастырю и отцу всего христианства. Делаю это тайно и, в силу важных обстоятельств, покорно прошу Ваше Святейшество сохранить это в тайне.

Дан из Кракова, 24 апреля 1604 г.

Вашего Святейшества нижайший слуга Дмитрий Иванович царевич Великой Руси и наследник государств Московской монархии» ⁷³.