Лже-Петр - царь московитов

А на помощь Карлу из крепости на хорошо подкованных, сытых лошадях вылетели драгуны, плащи которых вились за спинами, подобно крыльям, и на злого ястреба похож был их предводитель: без шляпы, с развевающимися волосами, с тяжелым палашом в руке, откинувшись назад в седле с осанкой гордой и воинственной, мчался он туда, где кипела битва, призывным кличем обращаясь к подчиненным, чтоб не отставали. Вломившись в людскую массу теснимого, обезумевшего от ощущения конца и невозможности бороться за жизнь свою, российского войска, этот человек колол, рубил направо и налево, лишая жизни тех, кого возненавидел… Он, пришедший в эту крепость, чтобы помочь тем, кто осадил её, был оскорблен ими и наказывал сейчас непокорных ему изменников. Но никто не знал тогда, что руководит драгунами, что сеет смерть и опустошение сам русский царь, которому сейчас нет дела ни до Нарвы, ни до умирающих людей, ни до мальчишки-Карла. Обида влекла его вперед, и клинок его был послушен лишь зову мести.

…Сопротивляться шведам было бесполезно. Посланный от русских просил у шведов перемирия и возможности уйти.

Карл, сам обессиленный, потерявший в сражении три тысячи солдат, великодушно согласился, но условия, им означенные, для русских были тяжкими. Дозволялось беспрепятственно уйти с шестью полевыми пушками, оставив шведам всю осадную артиллерию, но с распущенными знаменами и с барабанным боем, что почетно было. Но слишком уж ненавидели победители тех, кто пытался штурмовать их Нарву, — когда полки переходили через нарвский мост, шведы на них напали, отобрали знамена, пушки, ограбили обоз. Тех, кто пытался сопротивляться, убивали, топили в водах Наровы. Были взяты в плен и содержались в казематах Нарвы князь Яков Федорович Долгорукий, генералы Автоном Головин, раненый Адам Вейде, князь Юрий Трубецкой, Иван Бутурлин, начальник артиллерии царевич Имеретинский, семь полковников, четыре подполковника, шесть майоров и двадцать пять офицеров. После их отвезли в Стокгольм, и они со склоненными головами прошли по улицам столицы шведской. И шведы-горожане ликовали. Их сердца трепетали от радости победы над коварным, могучим, варварским народом, и все эти лавочники, мелкие ремесленники, трубочисты, аптекари, водовозы, никогда не державшие в руках оружия, ощущали себя при виде знатных пленников бесстрашными и непобедимыми.

13 НЕТ, ГОСУДАРЬ, ВОЙНУ ПРОДОЛЖИМ!

В старинном пиршественном зале нарвской крепости, что находился под самой сторожевой башней, царило шумное, плещущее через край веселье. Генералы, офицеры — человек до полусотни, — поднимались по очереди из-за стола, чтобы в самой выспренней манере произнести здравицу юному победителю русского медведя — королю Карлу, который в одном белом камзоле, с волосами, связанными на затылке лентой, с тонким, умным лицом аристократа, улыбаясь, принимал поздравления, поднимая свой золотой венецианский кубок изысканной чеканки.

— Суперант суперата фидем! — говорил какой-то майор, почтительно склоняясь в сторону короля. — Всем понятно, что в переводе эта фраза означает «истина превосходит вероятие». И на самом деле, господа, нечему удивляться, что восьмитысячная армия нового Александра, государя нашего Карла, разгромила сорокатысячное царское войско! Виват его величеству! Виват!

Поднимался другой и, вначале окинув взглядом всех присутствующих, говорил:

— А я бы предложил выбить в честь славного события аллегорическую медаль. На одной из её сторон будет изображен апостол Петр, — он же Петр Московский, — греющийся от огня своих пушек. Надпись же такая: «Стоял Петр и грелся у костра». На другой же стороне изобразим бегущих русских, а впереди всех — убегающий Петр, из глаз которого текут слезы. Надпись же сделаем такую: «И выйдя вон, плакал горько». Какова аллегория, господа? Ему аплодировали, но по мере того, как льстецы произносили свои речи, Карл становился все грустнее. Все реже поднимал он кубок, и вино уже не веселило его. Он понимал, что хоть и одержал победу над русскими, но досталась она ему не совсем заслуженно. Майор Шенберг, игравший роль царя Петра, был тем, кто должен был разделить с королем честь назваться победителем. Впрочем, думал Карл, какой он победитель? Просто, выполняя мою волю, он довел русскую армию до такого состояния, когда она уже не могла и не хотела сопротивляться. Шенберг сорвал осаду крепости, оставил свое войско, но какой же он соперник? И все же неудовлетворенность собой не давала покоя, Карл жаждал настоящей победы, но без помощи тайных агентов.