Лже-Петр - царь московитов

- Нет, спешить не будем, - ответствовал Лже-Петр. - На сем берегу и расположимся. Что за забота? Пушки здесь подождем, провиант. Обложим город, и пусть не дерзает швед освободиться от жестких объятий наших!

Откуда-то с задов, тоже в доспехах, на свежих, бодрых конях втеснились в толпу окруживших царя военачальников Меншиков и Шереметев. Алексашка, хоть и не слышавший речей царя, но прекрасно понимавший, что на противоположный берег Наровы ход войску дан не будет, оттолкнув конем коня Алларта, забалабошил, скаля зубы в наглой своей улыбке:

- Ваше превосходительное величество, стремительным, будто Меркуриевым, полетом перелетим через сию реку! Крепким нашим удом проломим девственность стен оных, коей гордятся шведы! Нам же, аки мужу, деву появшему, честь и гордость будет! Виват превеличайшему царю Петру!

Лже-Петр смутился. Чувства воина, которые доподлинно он не успел раскрыть на службе у короны шведской, задевало предложение того, кто считался любимцем государя. Получалось, что он, властитель необъятной державы, оказывается малодушным, не в меру осторожным, совсем не таким отважным и воинственным, каким был, призывая русичей к походу.

- Ну что ж, - сказал Лже-Петр, - можно и перейти Нарову, да токмо не позаботились мы о понтонах...

- Экселенц, - без всякого стеснения дергал Алексашка Лже-Петра за кружево воротника, выпущенное на сталь кирасы, - послушай. Понтоны, чай, нехитро сделать. В обозе бочек сыщется немало, к тому ж можно и по окрестным деревням людей отправить - привезут!

Генерал Алларт, понявший, о чем ведется разговор, долгом своим почел вмешаться:

- Великий государь, их сиятельство дюк Меншиков правду говорит. Бочка - понтон хороший, но надобно мазать её смолой.

Лже-Петр вначале посмотрел направо и налево, как бы ища себе поддержки, кивнул:

- Ладно, ищите бочки... - И добавил, внезапно остро ощущая желание выглядеть перед подданными и подчиненными настоящим царем и главнокомандующим: - Чтоб к завтрашнему дню мост понтонный был наведен!

Под командой офицеров по чухонским деревням прошли стрелецкие отряды. Не спрашивая разрешения хозяев, не платя им, попутно забирая из хлевов кур, гусей и поросят, зная, что находятся на территории врага, выкатывали со дворов на дорогу бочки, катили или же несли туда, где на правом берегу Наровы стояли передовые части русской армии. Бочек и в обозе немало было, а поэтому вкупе с чухонскими собралось их довольное количество.

- Ну, генерал, - подмигивал Данилыч инженеру Алларту, - хватит бочек, али ещё сыскать?

Алларт, закинув нижнюю губу на верхнюю, долго прикидывал, потом ответил:

- Вполне довольно. Толко где смола? Нужно дырка закрывай. Где доски, чтобы сооружай помост?

- Доски вон уж тащат - сараи у чухонцев разбирают, заборы. А вот смолы, офицеры говорят, много не сыскать, зато раздобыли глину - прорва! Будут ею щели в бочках мазать, а после над огнем подсушат. Выдержит, ей-ей!

Алларт пожал плечами. Он видел, что русские, которых спознал впервые лишь недавно, в Новгороде, хоть и неказисты с виду, простодушны в обращении и грубы, но проворны, расторопны и находчивы, когда наступает какой-то ответственный момент и нужно собрать воедино волю, смекалку, решительность, хитрость.

К утру следующего дня мост был наведен. Первыми по нему отправились стрельцы - перекрестившись и в который раз помянув недобрым словом царя-антихриста. Мост выдержал. Перевели через Нарову новоприборные полки, после драгун Алексашки, а за ними следом потянулись и обозы. Осадные орудия, мортиы ещё ползли где-то позади, но Алларт с уверенностью сказал Лже-Петру:

- Ваше величество, мост прекрасен есть. Артиллерия ломай его не будет.

Лже-Петр кивнул, и старый инженер заметил тень досады, промелькнувшую на лице царя. "Эгей, - подумал он, - а русский государь имеет в голове какую-то особую задачу. Уже то странно было, что и не собирался переводить полки через реку, чтобы расположить их на удобной от крепости дистанции. Надо присмотреться к царю Петру. Король Август посылал меня к нему совсем не для того, чтобы я стал ширмой в его политических играх..."