Лузиады

И голубей питомицу - царицу,

127

Так ты, который всем своим обличьем

Мне человека все ж напоминаешь

(Хотя, презрев законы и приличья,

Ты женщину безвинную караешь

И, предаваясь злобе безграничной,

Ей гибелью жестокой угрожаешь),

Имей к несчастным детям снисхожденье,

Спаси их от терзаний и мучений.

128

Умел ты сеять смерть в огне сражений,

Немало мавров истребил ужасных,

Сумей дарить и жизнь, пошли спасенье

Созданьям чистым, юным и прекрасным.

На мне одной яви всю тяжесть мщенья,

Меня сошли к брегам чужим и страшным,

В степях я скифских умереть готова

И в Ливии песках влачить оковы.

129

Средь львов свирепых, тигров разъяренных

Найду я состраданье и покой,

В которых здесь, в Коимбре просвещенной,

Отказано мне было злой судьбой.

Взгляни на бедных крошек благосклонно,

Не разлучай детей моих со мной.

Они мне будут лучшим утешеньем

Во всех моих невзгодах и лишеньях".

130

Король, ее растроганный слезами,

Хотел несчастной даровать прощенье,

Но свита с обнаженными мечами

К ней подступила в яром озлобленье

(Предрешено, как видно, небесами

Инеш безвинной было убиенье).

И лиходеи силой похвалялись,

Когда на битву с дамой собирались!

131

Не так ли Пирр, свирепый, возбужденный,

Презрев Гекубы слезы и моленья,

Предстал пред Поликсеной обреченной,

Чтоб тень Ахилла успокоить мщеньем?

А дева, меч увидев вознесенный,

Приблизилась к убийце со смиреньем

И, к матери взор обратив прощальный,

Пошла, как нежный агнец, на закланье.

132

Вершители лихого приговора

Пронзили алебастровую шею.

Краса померкла трепетного взора,

Что юный принц боготворил, лелея.

Не ведая в душе своей укора,

Красу Инеш несчастной не жалея,

Убийцы ей ланиты осквернили

И кровью белизну их обагрили.

133

О солнце! Как в день мерзкого деянья,

Когда за страшной трапезой Атрея

Плоть сыновей вкусил без содроганья

Фиест по воле брата-лиходея,

Ты спряталось, так в горький день страданья

Могла б ты скрыться, в страхе цепенея,

Заслышав, как красавица рыдала

И к Педру крик предсмертный обращала.

134

Вот так в венке ромашка увядает,

Свой горький жребий тщетно проклиная,

И нежный цвет до времени теряет,

В руках девичьих быстро засыхая.

И жизнь цветок пробивший оставляет.

Так и Инеш, от ран изнемогая,

Красы своей божественной лишилась

И с сладостною жизнию простилась.

135

И долго слезы горькие роняли

Мондегу нимфы над ее могилой

И в честь ее печальный гимн слагали,

Стеная, лик оплакивали милый.

И боги из прозрачных слез создали

Источник, и с таинственною силой

Он бег свой и поныне продолжает

И о любви Инеш напоминает.

136

А вскоре Педру править стал страною,

И гнев его настиг убийц жестоких,

Хотя, грозу почуяв над собою,

Они в Кастилье спрятались далекой.

Их сразу выдал Педру с головою

Ее король, блюститель чести строгий.

(Меж королями соблюдалось свято

То правило, что Август ввел когда-то.)

137

Карал дон Педру яро, беспощадно

Обманщиков, убийц и лиходеев,

Разбойников казнил он кровожадных,

Позору подвергал прелюбодеев.

И города очистил он изрядно

От татей, лихоимцев, прохиндеев,

Казнил он их, нимало не жалея,

В чем превзошел Алкида и Тезея.

138

От Педру Справедливого родился

Фернанду, отпрыск вялый и безвольный.

(На нем каприз природы проявился,

В стране создав немало недовольных.)

Кастилец в земли Луза устремился,

Начало положив войне крамольной.

Когда безвольный царь страной владеет,

Любой народ слабеет и хиреет.

139

Немало бед отчизна испытала

По милости такого властелина.

Длань божия за грех его карала,

И Леонор была тому причиной.

Небесный гнев блудница возбуждала,

Страну ввергая в тяжких войн пучину.

Страсть низкая и мудрых ослепляет

И даже сильных духом унижает.

140

Ведь от греховной страсти претерпели

Немало бед и горестных страданий

Троянцы, что Еленой завладели,

Тарквиний, жертва собственных желаний,

Потомки Веньямина, что посмели

Предать жену чужую поруганью,

Святой Давид, и Аппий развращенный,

И царь Египта, Саррою прельщенный.

141

Герои прежних лет, презрев сраженья,

В любовной неге сладость находили,

И как Геракл Омфале, в упоенье

Прекрасным дамам ревностно служили,

И как Антоний, ради угожденья

Своим любимым, головы сложили,

И, словно Ганнибал, в объятьях девы

Могли забыть и ратных труб напевы.

142

Да как и устоять, скажите честно,

Когда Амура сети роковые

Скрываются за обликом прелестным

И прячутся за кудри золотые

И смертному простому неизвестно,

Где ждут его тенета вековые,

Которые так сердце вмиг сжимают,

Что в огнь его горючий обращают?

143

И тот, кто испытал любви волненье,

Кто тосковал по ласковому взгляду,

Лик ангельский приветствовал в смятенье

И видел в нем всех дней своих отраду,

Тот извинит Фернанду преступленья,

Не обречет его на муки ада.

Но кто еще не ведал мук любовных,

Сочтет его во всех грехах виновным.

ПЕСНЬ ЧЕТВЕРТАЯ

1

Когда смолкает буря роковая

И постепенно мощный ветр стихает,

Уходит с небосвода тьма густая

И солнца луч даль моря озаряет,

Тогда тоска уносится ночная,

Ее надежда светлая сменяет.

Так было в Лузитании прекрасной,

Когда король преставился злосчастный.

2

Уж многие отмщения алкали,

И толпы португальцев оскорбленных

Безвольного Фернанду проклинали,

Стонал от горя край изнеможенный,

И дети Луза радость испытали,

Когда Жуан, сын Педру незаконный,

Взошел на трон, избавив от позора