Лужёная глотка

— Сигнальный пистолет. Я могу запустить ракету над яхтой, может, тогда они выскочат.

Держа в вытянутых руках оружие, он поднял ствол так, чтобы ракета описала дугу, и спустил курок. С громким шипением фуннфракета ушла в ночное небо. Описала изящную кривую, достигла высшей точки и медленно упала вниз прямо на яхту Уэво… и пробила окно на первой палубе.

— Оп-па, — произнес Хукер.

Ракета взорвалась ослепительными искрами внутри главного салона, как фейерверк на День Независимости. Из зияющей дыры в тонированном окне доносился шум, и мы слышали шипение огня и вопли встревоженных людей.

Остолбенев и вытаращив глаза, мы сидели в полном молчании. Еще один маленький взрыв, затем треск огня, и стену салона начало лизать желтое пламя.

— О, черт, — прошептал Хукер. — Вот уж если не везет, так не везет во всем.

— В одном-то тебе точно повезло. У тебя есть я.

— Нет тебя у меня. Ты даже спать со мной не хочешь.

— Что правда, то правда, но сейчас-то я здесь, с тобой.

У Хукера появился тот самый взгляд.

— Нет, — предупредила я.

— Лучше привяжи якорь к моей лодыжке и сбрось его за борт.

— Есть идея получше. Как насчет того, чтобы слинять отсюда, пока нас кто-нибудь не засек?

Спустя пять минут мы пришвартовались к корме яхты, закрепили линь и выкарабкались из лодки. Через четыре пирса от нас стояли кареты «скорой помощи». Пожарные и спасатели. Полиция. Толпы людей. Мигалки. Неразборчивые разговоры по полицейской связи. На нас с Хукером никто не обращал внимания. И, слава богу, никакого дыма и выбросов пламени с яхты Уэво.

Хукер держался в тени, а я поближе подобралась к яхте. На бетонированной дорожке в сторонке стоял один из тех типов, что прилетели раньше на самолете, и наблюдал за происходящим. Я подошла, встала рядом и рукой показала на яхту:

— Что случилось?

Он пожал плечами:

— Что-то влетело в окно, начался пожар. Сильно не горело. На корабле все сделано из негорючих материалов.

На секунду я растерялась. Я ожидала услышать какой-нибудь иностранный акцент. Русский, к примеру. А у этого типа был выговор уроженца Нью-Джерси.

— Ух ты, — сказала я. — Зажигательная бомба?

— Понятия не имею. Ведется расследование. Я был внизу в каюте, когда все произошло. Почти ничего не видел.

Я шарила глазами по толпе, выискивая Рэя Уэво.

— Не могла не заметить, что вы одеты не по-местному. Только что прибыли во Флориду?

Он поглядел на свои шерстяные брюки:

— Прилетел с утра пораньше. Это был длинный день.

— Дайте догадаюсь. Вы из Джерси?

— Сто лет там не был.

— Но сами ведь оттуда, да?

— Да, полагаю, что от Джерси уже сроду не избавишься.

Я протянула руку:

— Алекс.

— Саймон.

— А где живете сейчас?

— На этой планете.

— Это сужает поиски, — заметила я.

— Мой хозяин путешествует, и я вместе с ним.

— Хозяин тоже родом из Нью-Джерси?

— Ага. Родом.

Он смерил меня взглядом, и некий признак в его глазах и кое-что в линии рта говорили, что я это уже раньше видела. Тот же взгляд, что у Хукера… хоть отбавляй.

— А сейчас? — спросила я.

— Вся планета.

— Ах, да, я и забыла.

Я видела, как желание заполучить подружку по играм для Мистера Игрунка перевешивает желание остаться инкогнито. Парень чуть подвинулся и наклонился ближе ко мне, и я поняла, что Мистер Игрунок победил.

— Последнюю пару лет мы базировались в Цюрихе, — сказал он.

— Тогда понятно, почему такой костюм.

— У нас возникли кое-какие проблемы, когда мы прилетели, и у меня не было времени переодеться. А как вы? Живете тут?

— Временами. По большей части я живу на планете.

— Пытаетесь посмеяться надо мной? — спросил он.

— Пытаюсь с вами заигрывать, — парировала я. Могла же я пустить в дело кое-какое оружие, имевшееся в моем арсенале, верно? Я только надеялась, что Хукер вооружен и держится поблизости.

Саймону понравилось, судя по улыбке.

— Отлично, — одобрил он.

И только для протокола: я совершенно убеждена, что он бы улыбался и сказал «отлично», будь у меня тело на две трети в коросте и задница, как у Фрэнсис Говорящей Лошади [29].

— Итак, чем вы занимаетесь в Цюрихе? — спросила я.

— Я толкач.

В моем округе в Балтиморе, «толкач» означает человека, обеспечивающего, чтобы дела двигались гладко. Например, если владелец бара не заплатил за «крышу» вовремя, толкач может с ним побеседовать и разбить коленные чашечки в качестве стимулирующего средства.

— Толкач, — повторила я. — И какого рода вещи вы толкаете?

— Задаете слишком много вопросов.

— Чтобы поддержать беседу. Я где-то читала, что мужчины любят, когда интересуются их работой.

Широкая улыбка.

— Парень, на которого я работаю, занят в импортно-экспортом бизнесе. Я содействую процессу.

— А что он экспортирует? Карбюраторы?

— Может, продолжим разговор где-нибудь в другом месте, — предложил он. — Типа переместимся в бар.

Рассчитывая на ночные забавы. Напоив наивную цыпочку.

— Конечно, — согласилась я.

Мы прошли немного и поднялись по лестнице, ведущей к дверям бара, примыкавшего к «Монти». Там оседлали пару стульев и заказали выпивку. Глядя поверх плеча Саймона, я увидела Хукера, наблюдавшего из переулка и изображавшего рукой петлю на шее.

— Простите, — извинилась я. — Я сейчас вернусь.