Лузер 3

Манюня естественно, чувствуя мой настрой, ведёт себя соответственно, превратившись в кровожадного монстра. В общем, вместо того, чтобы как обычно уходить в отрыв, врубились мы с ней в основную группу, воздействуя на врага, всем доступным арсеналом и пока они соображали, что тут вообще происходит, успели уполовинить основные силы и взялись за остальных. В своей магической защите теперь, я был целиком и полностью уверен, а потому пёр напролом, не взирая на заряженные всякой гадостью стрелы и боевую амулетную магию. Охотничий азарт, который позже, чуть не вышел мне боком, полностью захватил естество. Кровь лилась рекой и летела брызгами, стекая с листвы тягучими каплями, а на некоторых нижних ветвях деревьев, повисла внутренняя требуха убиенных. Кошатина, дико завывая, долбила своим умением, рвала врага когтями и зубами, напоминая чёрный комок стремительной ярости, увитый разрядами статического электричества.

А я работал уже в свой манере, грязно матерясь на весь лес и даже кажется пел что-то типа:

Русские идут сквозь тьму языческих веков
Русские идут сквозь сонм поверженных врагов
Русские идут, освобождая от оков
Русские идут, чтоб не позорить стариков!

Торжественная музыка и текст песни, услышанной когда-то в исполнении Жанны Бичевской, почему-то запали в душу. Думал, что и слова давно забыл, а вот поди ж ты! Вылезло откуда-то из глубин подсознания. Я орал этот марш, не особо следуя мелодии, попутно перемежая его матом и раздавая направо и налево, заранее заготовленные конструкты. Ну и возвращал по возможности поганые наконечники бывшим хозяевам. Вернее, пытался это делать. Понятное дело, не все попали в цель. А если говорить точнее, то вряд ли вообще в кого-то попал. Как уже не раз заявлял ранее, стрелок из меня весьма посредственный. Особенно если учитывать, такое оружие как арбалет. Впрочем, ерунда всё это. Попал, не попал…, какая разница?

В конце концов, одного ушастого, тупо уже самим арбалетом забил до смерти, когда он падла, увернулся от последнего болта, который так хотелось пристроить наконец по назначению. Жаль не попал, поэтому пришлось тупо изловить шустрика и элементарно проломить ему череп. Проломил, да так в нём и оставил, бросив бесполезное теперь оружие. Ну не моё это. Если честно, изначально, я собирался, как ни будь издалека пострелять, если вдруг обнаружу их лагерь заранее. Ну, в смысле тогда, когда я их буду видеть, а они меня нет. Надо ведь ещё прицеливаться, так как навскидку, могу только разве что кулаком промеж глаз точно засветить, но никак не из стрелкового оружия. Да и фиг с ним, собственно. Зато от лишней обузы избавился. Всё меньше таскать придётся.

В общем гоняли мы парней, а может и девок, внимания как-то на этот аспект, особо не обращал. Те же, с перепугу, не знали куда деваться, особенно после того, как нагнали их у засыпанного оползнем…, ну или камнепадом лагеря. Благо бегать далеко не пришлось. Мы ведь даже толком отойти не успели от того места. А эти перцы, в панике, как раз использовали свои амулеты перемещения, чтобы оказаться среди своих и получить защиту, но вместо этого, обнаружили братскую могилу. Вообще-то, могли бы и сами догадаться, что сигать туда смысла нет. Ведь бой происходил, как уже наверное понятно, в непосредственной близости от лагеря. Всего-то в километре или даже чуть меньше. А значит, будь лагерь на месте, помощь бы так и так пришла. Но видимо от страха мозги повредились. А тут мы с Манюней подоспели и карусель завертелась снова. Кровь, палёное мясо, огонь стеной, вездесущая сажа и дым коромыслом. Осмысливая свои ощущения позже, уже после того боя, я вдруг поймал себя на том, что получал огромное моральное и физическое удовлетворение. Я хотел убивать. Буквально жаждал. Убивать много, очень много, то есть как можно больше, испытывая при этом, ни с чем не сравнимое удовольствие, а запахи крови и дерьма, что сыпалось из разорванных тел, только что эрекцию не вызывали. Мы на подсознательном уровне, буквально соревновались с котюней, кто больше трупов навалит. Короче в лесу, бесновались не просто маг и его полностью контролируемый фамильяр, а два кровожадных, разъярённых зверя, наконец дорвавшихся до «сладкого».