Лутра

Как только Лутра тронулся с места, лещ заметил угрожающую ему опасность — ведь сетью нервов, покрывающих все тело, рыба ощущает плеск воды, — но секунду он колебался, как спасаться бегством, опустившись поглубже или вынырнув на поверхность, и опоздал. Вытащив добычу на берег, Лутра опять устремился в воду, где промелькнула стайка маленьких лещиков, а среди них хороший судак. Он схватил лещика, на что судак молниеносно скрылся в глубине. Отпустив пойманную рыбку, Лутра, нырнув, погнался за другой и с ней выполз на берег. Рыбная ловля кончилась. В пасти самочки махал хвостом, прощаясь с рекой и выдрами, карп, а Лутра пододвинул к себе большого леща и, скосив один глаз, заметил, что и его товарка по охоте принимается за еду.

Они ели, как старые знакомые, время от времени посматривая друг на друга, и взгляды их точно говорили:

—Отлично поохотились!

Тени стали удлиняться. Петух мельника уже подгонял зарю, словно беспокоился, что без его вмешательства не наступит утро. То же самое полагали и деревенские петухи, кроме одного, который уже ни во что не вмешивался, ничем не интересовался, даже золотистой кукурузой. Этот петух с одного из дворов молча совершал свой путь в обществе Карака, верней в его пасти, и путешествие ото было для него отнюдь не веселым.

Но вернемся немного назад, ведь мы покинули лиса вечером в летней норе, когда у него испарилось даже всякое воспоминание о Мяу, и он лишь по привычке поглядывал по сторонам в поисках чего-нибудь съестного. Потом Карак принялся усердно чесаться, а это означало, что он в раздумье, а кроме того, предупреждает блох, что им следует перейти в другое место, поскольку брюхо очень сильно зудит. Блохи поспешно подчинились приказу скребущих когтей, лис же выполз во тьму. Укусы пчел уже были едва заметны, царапины, оставленные кошкой, затянулись, только глубокая ранка на носу продолжала сильно болеть. Но это не могло отбить у нашего плута желание поохотиться, которое вело его в деревню.

Сначала он обошел вокруг своей норы: кто знает, а вдруг какой-нибудь враг, а может быть и друг заполз в заросли. Зная нрав Карака, нетрудно понять, что друг — это для него существо к еде непригодное.

Однако там никого не оказалось, и лис, пробежав через большой луг, продолжал путь по извилистой тропке.

—Квик, квик! — крикнула ему вслед маленькая болотная совушка, но он, не обратив на нее внимания, еще усердней стал раскручивать под собой узкую ленту тропинки.

Карак несся с такой быстротой, что чуть не сбил с йог ежа Су, который, желая полакомиться, шел к знакомой ему в здешнем лесочке дикой груше. Су тотчас свернулся клубком, выставив тысячи иголок, — так защищался он от всех врагов и в данном случае от лиса. Хищники-знатоки высоко ценят ежовое мясо, а Карак безусловно входил в их число. Если бы он не так мчался, то, верно, успел бы схватить ежа за нос, но теперь об этом нечего было и мечтать. Су — точно шаровидный кактус, да только без корней, и со всех сторон, к сожалению, со всех сторон торчат из него твердые колючки.

Окажись поблизости вода, лис докатил бы до нее колючий шар, а очутившись в воде, Су от страха высунул бы нос, за который Карак его тотчас схватил бы, но, на беду, воды поблизости не было. Караку не осталось ничего другого, как иным способом попытать счастья. Став возле Су, он поднимает заднюю лапу. Мясо ежа — отличная вещь, п грех отступаться. Обычно прием этот удается, ведь лисья моча едкая, вонючая, и еж, напуганный зловонным ливнем, высовывает нос из своей терновой крепости. Но на этот раз попытка Карака не удалась. Он, правда, поднял лапу, как собака над камнем, но выжал из себя лишь несколько капель.

— Была не была! — потеряв терпение, разозлился он и прыгнул на ежа.

— Кс—с-с, у-у-у!

Тут Карак от боли перекувырнулся: колючки Су вцепились как раз туда, где остался след от укуса Мяу. Скрежеща зубами от ярости, лис прыгал вокруг ежа. Казалось, он готов снова наброситься на колючий шар, но, чуть погодя, он вдруг повернулся и расстроенный побежал в деревню. А маленькая болотная совушка, промелькнув в темноте, принялась, как обычно, расспрашивать:

—Су, а Су, квик! Не Карак ли прошел тут?

Но еж не отвечал. Его бы не заметил никто, кроме совушки, которая видела сейчас, как днем, и напрасно шумела: ее крик мог вернуть лиса.

Еж и не думал шевелиться, ведь маленькая совушка не в состоянии причинить ему вред, а вот большие совы, распоров длинными когтями колючую шкуру, расправляются с этим угрюмым странником.

Но расстанемся с ежом, его не ожидают интересные приключения. Быть может, он поймает несколько мышей, съест две-три дикие груши, а потом завалится в свою нору и проспит там до весны. Летом следить за одиноким витязем в колючей шкуре, конечно, куда интересней, тогда он, случается, сражается и с гадюками, но нередко опустошает свитые на земле птичьи гнезда и даже убивает зайчат.