Лунный зверь

— Нет, кое-что менее приятное, — ответил он, с трудом переводя дух. — Сейбр на свободе. Носится по улицам.

У О-ха подкосились лапы.

— Детеныши! Мои лисята! — выдохнула она.

По спине у Камио пробежала дрожь. А-сак и Миц ушли подыскивать себе норы. Где они сейчас? Он вспомнил душераздирающий крик, разнесшийся над городскими улицами, — предсмертный крик лисы, шею которой сдавили неумолимые челюсти. Нет, нет, пытался успокоить себя Камио, он знает голоса своих лисят. Это не они. Они не могли так кричать. Это взрослая лиса. Своих он узнал бы сразу. Но мучительное подозрение не отпускало Камио. Близость смерти способна изменить голос до неузнаваемости, пронзила его тревожная мысль. Однако он не стал еще сильнее расстраивать О-ха. Она не могла слышать крик, сюда, на свалку, доносился только неясный шум.

— Я сейчас пойду в город, — сказал Камио. — Найду их и приведу домой.

— Нет!

Отчаяние, прозвучавшее в голосе О-ха, заставило лиса замереть на месте.

— Нет, — повторила она. — Я не хочу терять тебя. У нас будут другие детеныши…

— Ты сама не знаешь, что говоришь, — мягко возразил Камио. — И за меня ты боишься совершенно напрасно. Мне случалось попадать во всякие переделки. Помнишь, я рассказывал тебе, как, убегая из зоопарка, вырвался от двух громадных овчарок.

— Сейбр может прихлопнуть сверху одной лапой.

— Да ведь дело не в силе. Ты сама прекрасно понимаешь: побеждает тот, кто умнее и хитрее. Меня ему не поймать. Уж это я тебе обещаю. Я должен спасти лисят, О-ха. Иначе какой же я отец? Хорошо еще, А-сак отправился в свой — искать какой-то курган в болотах. Так что за него тревожиться нечего. А вот Миц…

— Я тоже пойду.

Камио не нашел что возразить и несколько мгновений помолчал, соображая, как убедительнее отговорить О-ха. Лис вовсе не считал себя умнее и проворнее подруги, но он знал: если Сейбр почует О-ха — ей конец. Однако, взглянув на лисицу, он понял — она настроена не менее решительно, чем он сам, и все доводы для нее пустой звук. Что ж, в конце концов, ей уж дважды удавалось ускользнуть от огромного пса-убийцы. И если бы все сложилось по-другому и большая опасность угрожала бы не О-ха, а ему, Камио, разве подруге удалось бы его удержать? Нет, конечно. Он все равно отправился бы на поиски детенышей.

— Хорошо, пойдем. Только запомни — мы должны все время быть рядом. А вот если увидим его, тут уж бросимся в разные стороны. Помнишь, как мы сделали тогда, в усадьбе? Опять собьем его с толку. Поняла?

— Еще бы. Незачем тратить зря столько слов.

— Знаю. Но на всякий случай не лишнее все уточнить.

Если Сейбр бросится за ними в погоню, подумал лис, он, Камио, сделает все, чтобы пес выбрал своей жертвой именно его. «Зачем такие черные мысли?» — тут же одернул себя Камио. Вовсе не обязательно кому-то из них соваться в пасть к риджбеку. Они сообразительные, ловкие лисы, знают множество уловок и заставили не одну собаку ловить свой собственный хвост.

— Идем, — сказал Камио. — Сначала двинем в самый центр живопырки. Держи ухо востро и нос по ветру.

Они вылезли из норы-машины. О-ха, покидая жилище, даже не стала проделывать необходимые ритуалы.

Принюхиваясь и прислушиваясь, лисы потрусили к главной улице города. Переполох продолжался, но собаки, подчинившись грозным людским окрикам, постепенно угомонились. О-ха и Камио оказались в квартале, который насквозь пропах Сейбром. В свете фонаря они заметили лежащую на земле лису. В позе ее было что-то неестественное, и они издалека уловили запах смерти. По рыжей шубе оба сразу поняли, что это не их сын-альбинос, а подойдя поближе, вздохнули с облегчением — то была не Миц. Лисы беспокойно осмотрелись по сторонам, — быть может, громадный пес, порождение Тьмы, притаился сейчас в тени к готовится к прыжку.

Нет, Сейбр не будет сидеть в засаде, спохватился Камио. Он ведь не лиса, не в его привычках тихонько подкрадываться к добыче. Наоборот, он всполошил весь город, своими криками на всех нагнал страху.

— Совсем лисенок, — пробормотала О-ха, обнюхивая труп.

— Идем отсюда, — поторопил ее Камио.

Они принялись методично обшаривать город — методично, разумеется, лишь по лисьим понятиям. На самом деле они, петляя и кружа, бродили по улицам, садам, бульварам и дворам. И везде, везде ощущалась близость исполинского врага, запах Сейбра проникал повсюду. Вдруг О-ха замерла.

— Что такое? — прошептал Камио, но прежде, чем О-ха успела ответить, он все понял. — На крышу! Живо!

О-ха не потребовались долгие разъяснения. Она вспрыгнула на крышу стоявшей во дворе машины, а с нее перескочила на ближайший гараж. Камио не отставал от нее. Крыша гаража вплотную примыкала к дому, и обе лисы, забившись в угол, притаились в тени. Они так тесно прижались друг к другу, что Камио чувствовал, как колотится сердце О-ха.

Внизу, в дальнем конце улицы, в свете фонаря стоял Сейбр. Лисы видели, как он поднял голову и принюхался. Но ветер дул в их сторону, запах пса ударял им в ноздри, и они надеялись, что враг их не почует.