Лунный вариант

У дежурного майора глаза были как блюдца. Наверное, уже видел в ближайшей перспективе Колыму. Я вначале не поверил. А когда поверил, по голове садануло так, что центрифужные пируэты покажутся лютиками. Вероятно, у меня снова был краткосрочный провал памяти. Потом, когда на поиски вылетело дежурное звено вертолетов, я, как и все, надеялся, что Владимир Сергеевич успел воспользоваться катапультой. И пока разыскивали самолет, искали в кабине двоих, меня спешно перевезли куда-то в закрытом «бобике», и я «мило» беседовал с цельным генералом КГБ в помещении без окон. «Что будем делать, полковник Гагарин?» – спрашивал меня этот служака. И поверь, Владик, я ползал на коленях и умолял простить меня, а также убеждал, что искуплю свою вину кровью. Умолял послать меня во Вьетнам и дать хотя бы «МиГ-15» или даже «МиГ-9», ну хоть «что-нибудь». Я чистосердечно собирался сбивать «летающие крепости», но не пустили.

Потом мне показали некролог в «Правде» за 28 марта. Тогда я решил, что очень скоро меня просто без шума поставят к стенке. Мне как раз было все равно, даже хотелось, чтобы скорее, – давила послеалкогольная ломка. Затем, примерно через месяц, после длительного медицинского обследования, которое я спокойно принял за подготовку к казни, мне предложили уйти в тень, и более того…

«Во Вьетнаме, – растолковали мне тогда, – героев хватит без вас. Там в основном работают ракетчики – от истребителей толку мало. Да и какой из вас истребитель, Юрий Алексеевич? Навыки уже не те. А вот тем, что вы есть – космонавтом, – вы бы еще могли быть. Ясное дело, пока только в качестве третьего дублера». «Согласен! – сказал я. – Согласен, даже если вы меня обманываете!» Вот так я и стал «тайным».

Потом, через пару месяцев, у меня случился еще один шок… Ладно, об этом после. Кажется, Владик, нас запрашивает Земля? Мне не пора уже снимать эти «штанишки»?

– Послушайте, Юрий Алексеевич, – интересовался космонавт-исследователь Волков. – Вы говорили, что лекция неясно о чем, о вреде или о пользе пьянок. О вреде я понял, а когда же будет о пользе?

– Разве неясно, Владик? Если бы я тогда не пил, то мои обугленные ошметки разыскали бы вместе с полковником и Героем Советского Союза Владимиром Сергеевичем Серегиным. Ведь, как доказала исследовательская комиссия, самолет и летчик погибли не от ошибки управления, вызванной неумелым управлением (как я вначале с ужасом предполагал, вспоминая, в какой злости Серегин сел за штурвал), а от ошибки, вызванной неправильной работой высотомера. В момент смерти пульс у Владимира Сергеевича был абсолютно нормальный – разумеется, с учетом специфики работы. То есть он встретил смерть, совершенно о ней не ведая. Если бы я тогда не напился… Все, Земля волнуется!

– Сейчас, сейчас отвечаю, Юрий Алексеевич! – отозвался тискающий наушники летчик-космонавт Волков.

Глава 13 Ставка

А где-то там, в сотнях тысяч километров от пронзенной гравитацией пустоты, сидел за столом грузный постаревший человек. Он был лишен возможности непосредственно командовать процессом, и не только в окрестностях естественного спутника Земли. Даже здесь, в рамках главенства одного «G», он не имел права появляться в больших коллективах, хотя мог ими руководить. Руководить опосредованно, через других. И даже не анонимно. И они, те, новые руководители, вовсе не были какими-то пройдохами, специально прорвавшимися к власти. Они просто делали порученное сверху дело. Может, они были бы рады снять с себя бремя чужих решений и чужих заслуг, а может, уже попривыкли, и условные, маскарадные погоны вошли в плоть и кровь. Сейчас, да и ранее, это уже не имело для него значения. Он прошел апофеоз славы, возможный в этой стране и в этом веке, по крайней мере с учетом профиля его работы. Наверняка в другом месте при подобных заслугах он бы получил «Нобелевку», но ведь надо учесть и другие факторы.