Лунный сонет

- Да, он был испытателем, - продолжил Джек. - Во время его последнего полёта произошла серьёзная авария, он то ли сознание потерял, в ли просто помрачение нашло, не знаю точно. Но Хоакин не только опоздал со стартом аварийной капсулы, а и влез в неё вверх ногами. Сам понимаешь, что из этого вышло. После госпиталя его списали на транспортные корабли.

Теперь я смотрел на мумию с легкой иронией. Влезть в капсулу вверх ногами! Как его голова поместилась в узкий канал для ног, как капсула после этого закрылась?! Тоже мне испытатель...

- А кто такая Селена? - поинтересовался я разочарованно. Ответ поразила меня еще больше:

- Его жена. Она погибла. Тогда же, во время той же аварии.

- Что-о?!

- А то, что слышишь.

Я не знал, врёт ли Джек сознательно, чтобы преувеличить достоинства своего покойного друга, или же это собственные басни лже-Хоакина. По крайней мере, я никогда ничего не слышал о женщинах-испытательницах и даже представить себе такого не мог. Испытатель - это ведь очень рискованная, чисто мужская профессия!

- Да чего там говорить! Вот она, Селена. Смотри.

Джек протянул мне старую голографию, стоявшую на другой стороне стола, прямо напротив покойника. Что-то необыкновенное и волнующее было в этом изображении. И немного чарующее, волшебное, так что я, признаться, застеснялся и быстро перевернул голо-снимок. Снизу я увидел две надписи, сделанные опять же по-русски, что лишний раз подтверждало моё предположение.

"Мы - Лёня = Селена"

- было выведено ровными буквами с претензией на красоту. Вторая надпись была отдалённо похожа на поспешные строчки предсмертной записки, в особенности строчные буквы "а" и "е", которые что в русском, что в английском языках пишутся одинаково: "Я нашёл тебя на Луне, как ты и обещала. Сейчас ты там навсегда. Где же искать тебя теперь?"

- А вот и имя. Наверное, твоего Хоакина на самом деле звали Лёней. Это значит: Леонид. Леон. Лео.

- Может быть, - прозвучал в наушниках голос Джека, который ушёл в какое-то другое помещение.

Ну что ж, у нелегального жителя, почему-то поселившегося на поверхности Луны, могут быть причины скрывать своё настоящее имя. Всё равно он умер, унеся тайну с собой. Зато теперь уж мне захотелось повнимательнее рассмотреть женщину, которую герой-испытатель вынужден был искать на Луне. И я посмотрел на снимок. Зря! Теперь я жалею об этом поступке, так как...

Так как из глубины голо-снимка прямо на меня шла девушка... всего лишь девушка, тем не менее...

На снимке была ночь, необыкновенная до дикости, до безумия. В небе, бархатно-чёрном по краям, серебристо-синем вверху, висел ярко-белый круг неизвестной планеты. По правой стороне росло несколько высоких деревьев с малюсенькими листочками на ветвях. На границе света и тени стояла она. Без скафандра. На ней вообще был всего лишь узенький сиреневый купальник. Обнажённые плечи, руки, ноги так и искрились от великого множества меленьких капелек воды. За спиной девушки поблескивала гладь огромного озера, которое я воспринял поначалу как полированную базальтовую поверхность.

Это был всего лишь древний голо-снимок, по-видимому, переделанный из обычной фотографии - лет тридцать-сорок назад так и поступали, при помощи компьютера раскладывая двухмерное изображение на несколько планов и таким образом создавая иллюзию трёхмерности. Тем не менее, снимок действительно зачаровывал. Я впился в него взглядом как истукан. Мне тут же захотелось выпрыгнуть из скафандра, очутиться рядом с купальщицей и... холить пушистые волосы, приблизить свои губы к её огромным синим глазам и!.. и чтобы её дыхание коснулось моей щеки...

Эта Селена давно уже ушла из жизни. И вдобавок, по возрасту наверняка годилась мне в бабушки. Неизвестной планетой могла быть только Земля. Неизвестной планетой в её небе была Луна. Следовательно, исходное фото было сделано еще до того, как Луну перебросили в пояс астероидов, чтобы добывать здесь железо и никель. Какая древность! А я идиот.

- У нас мало кислорода. Пойдём, похороним его.

Пока я млел над снимком, Джек притащил целую охапку обломков вэсилков и ромэшек. Он рассыпал их на большой кусок серой ткани, очевидно, при жизни служивший покойнику одеялом, туда же бросил и голографию. Я попытался протестовать. Джек взглянул на меня сочувственно и грустно проронил:

- Влюбился? Хоакин тоже любил её. Очень любил. Такой снимок не сделаешь, если не полюбишь на всю жизнь... Но теперь отдай. Это его женщина, он хотел, чтобы изображение осталось вместе с ним. Ты же читал записку.

Пришлось положить снимок на одеяло. Мы попробовали поднять испытателя, но он намертво примёрз к столешнице. Джек покопался в одном из шкафов и вернулся с толстым стальным прутом. Ему удалось разломать доски, и всё же на щеке и на правой руке покойного осталось несколько намертво примёрзших щепок. А вот о том, чтобы распрямить ледяную мумию, не могло быть и речи. Мы так и тащили его через трубу, по склону воронки и по поверхности Луны скрюченным. Обломки вэсилков и ромэшек падали на лунный грунт, метя наш путь печальной дорожкой.