Я уговаривала друга минут пять, пока он наконец соизволил неопределенно пожать плечами, что было воспринято мною как утвердительный ответ. Решив, что нужно ковать железо, пока горячо, я сделала несколько шагов, спускаясь по ступенькам вниз.
Мы гуляли весь вечер, и вскоре к нам присоединился даже Алемид, который наконец утряс все дела с распекавшим его за какую-то оплошность мастером. Правда, конной прогулки не получилось — аледу захотелось к океану, а я особо и не возражала. К тому времени, как мы втроем снова поднялись по ступеням крыльца, у меня ныли ноги. Это у меня, привыкшей к долгим прогулкам по разбитым дорогам!
Но я не жалела о том, что вытащила брата и друга подышать свежим воздухом, даже тогда, когда без сил рухнула на кровать, мигом впав в глубокий сон.
Несмотря на то, что заснула сразу же, спала я плохо. Постоянно просыпалась, делала глоток холодной воды и снова закрывала глаза, проваливаясь в беспокойный сон. На сердце было как-то нехорошо, Серебряная Душа была неспокойна, и это беспокойство передавалось и мне. Я ощущала какие-то колебания на ментальном фоне, но сейчас не придавала им внимания. Зря, как оказалось.
Я в очередной раз проснулась, выпила воды из стакана, стоящего на тумбочке, и уже хотела заснуть снова, когда сознание прошил резкий телепатический импульс, сопроводившийся головной болью. Словно с размаху раскаленный прут в висок вогнали…
Меня словно бы пригвоздило к кровати, я еле сдержалась, чтобы не закричать на весь дом. Больше от неожиданности, чем от боли, боль меня научили терпеть.
На глазах у меня непроизвольно выступили слезы, и все сознание затопило одно чувство, но не мое, а пришедшее извне, вместе со всеми обрывками слов и фраз — ненависть. Ненависть ко мне, но не исступленная, приглушенная, а смешанная с какой-то яростью… и почему-то легким страхом.
Фразы, словно бы произносимые кем-то чужим и непонятным, смазывались, перекрикивали друг друга и настойчиво лезли в мысли. На лбу выступил пот, но я не придала этому никакого значения, стараясь справиться сейчас с тем, что творилось у меня в голове.
Боль схлынула так же внезапно, как наступила, и я обнаружила, что меня бьет мелкая дрожь. Тонкая кружевная рубашка прилипла к спине. Я откинулась на подушки, тяжело дыша, и оглядела залитую лунным светом комнату. Мир понемногу выплывал из темноты, обретая четкость. Что это было? Телепатический импульс такой силы, который я смогла принять, не настраиваясь на волну посылавшего и не входя с его Сознанием в контакт. Интересно, кто это меня так ненавидит, что даже его ненависть передалась через сознание, хотя это и считалось невозможным?.. А может быть, я просто еще не совсем выздоровела и мне показалось…
Впрочем, мысленно перебрав всех своих врагов и недругов, я мигом сообразила, кто это был. И почему-то даже не сомневалась в том, что этим недругом сейчас является сын того Главы Союза Стихий, которого я посадила в тюрьму Ирвингэйла. А может быть, и сам Глава, если его еще не казнили.
В любом случае, надо проверить, и с такими делами затягивать нельзя.
Я поднялась с кровати, накинула поверх ночной рубашки халат и ночной тенью выскользнула в тускло освещенный коридор. Бесшумно прошла по тонущему в тишине поместью, направляясь к залу со стационарной системой связи. При этом я старалась двигаться как можно тише, прекрасно понимая, что лишние вопросы мне сейчас нужны меньше всего, особенно от мамы. Аметистовый Коршун, как никак. Повозившись с замком, который открывала на ощупь, я оказалась внутри зала. Стационарный аппарат связи, едва подсвеченный золотыми искорками, выделялся в темноте. Естественно, что он работал.
Я быстро нажала несколько клавиш, защелкнула на запястье тонкий браслет, и расслабленно опустилась в кресло. Прикрыла глаза, по памяти перебирая пальцами по клавишам, расположение которых забуду только в случае полной потери памяти. тало слегка неуютно, когда е мигом обратилось на вошедших.
Л'арминдел, я же знаю, что ты не спишь. Также знаю и то, что передатчик у тебя включен всегда, благо сам Глава Совета Ирвингэйла магической силой не обладает.
Естественно, что передача чувств и образов не произошла, но я представила себе недовольное лицо Л'арминдела и усмехнулась.
На лице мужчины сейчас, наверное, выражение задумчивости. Легкого удивления — зачем мне это понадобилось — смешанного с небольшой толикой любопытства.