Лунный путь

Я иду вперед, по усеянной камешками дороге, не обращая внимания ни на что. Но дорога вдруг обрывается, одной плавной линией перетекая в усеянный галькой пляж. Я осторожно ступаю на него, не зная, правильно ли делаю. Иду вперед, снова, чувствуя через тонкую подошву каждую неровность.

Поднимаю глаза… необъятное бирюзовое море, яркая картинка на серебряном пейзаже, неторопливо гонит вдаль свои волны. Шумит прибой, и порыв соленого, с горечью ветра смахивает с лица челку. Одежда трепещет на ветру, и я останавливаюсь, чувствуя, что душу наполняют странные чувства.

Восторг… восхищение… тоска…

Чувство необъятности и… свободы. Свободы, которую можно пить, как хорошее вино, рискуя опьянеть.

Почему у меня нет крыльев, если в душе живет небо?

Если бы мне их дали…

Серебряная душа заходится криком при воспоминании о небе. Знаю, когда-то ты жила там… пока не нашла ту телесную оболочку, в которой живешь сейчас. Или существуешь? Как сказать правильнее?

Серебряная душа… гроза без крыльев… По серому небу бежит ветвистая молния, рассекая его на две части. Гремит гром, приветствуя вскипающее в моей крови серебро.

Татуировка на руке пылает ярким пламенем, а небо зовет к себе, приветствуя грозой.

Если бы у меня были крылья…

Я проснулась, тяжело дыша, и долго лежала, вглядываясь в раскрашенный полуденными лучами солнца потолок. На душе было… как-то странно, особенно после этого сна. Небо звало меня, оно звало мою Серебряную половину, которая когда-то была его частью. Гроза звала меня, а я ничего не могла ответить.

Мой мир… Аллотар… мой мир родился совсем не так, как остальные.

Сначала была гроза… ничего, кроме хлещущей воды и ветвистых молний. И лишь из нее, из этой буйной и непонятной стихии родился мой мир. Как? Я не знаю, спросите у богов, если вам интересно. Но даже боги, также рожденные грозой, подчинялись молниям.

По поверьям и легендам, после рождения мира Сила не ушла из молний, и Гроза до сих пор имеет власть над этим миром. Не обычная летняя гроза, конечно. Гроза Изначальная.

Если ребенок рождается в грозу, то есть один шанс на то, что молния родится в этот же момент. Если ребенок и молния рождаются одновременно, их души — человеческая и Серебряная — сливаются. На свет появляется Серебряное Дитя. Дитя Смерти, как назыают нас обычные люди. Но, думаю, правильнее было бы называть нас Детьми Грозы.

Правда, «Дитя Смерти» тоже немного обоснованно, ведь в момент рождения Серебряного Дитя ярко вспыхивает и Свет Его Памяти. В момент единения душ они на пару секунд умирают… чтобы потом всю жизнь не расставаться.

Я не знаю случая, при котором бы произошло разделение двух душ — Серебряной и человеческой. Но Серебряную половину себя я чувствую всегда. И потому не очень люблю смотреть на небо, исключение составляет лишь Охота.

Душа Молнии, Серебряная Душа, еще помнит время, когда она и небо были одним целым. И ее чувства, ее тоска и ее боль в такие моменты переходят ко мне.

Все Серебряные Дети скучают по небу и крыльям, которых у низ никогда не будет. Люди ведь не умеют летать.

Но во сне я часто вижу себя крылатой.

От наполненных тоской мыслей меня отвлекло телепатическое послание от Мьоллена.

Все еще есть желание сбежать?

Этот вопрос заставил меня встрепенуться и забыть о проблемах Серебряной Души, вспомнив, собственно, о моих.

Конечно, хочу! А что, есть идеи?

Могу поклясться, что даже зная, что я не вижу, Мьоллен заговорщицки подмигнул. Зная, что он не видит меня, я подмигнула в ответ.