Лунный нетопырь

— Так был бы король, а то — обсосок…

За спиной кто-то икнул, давясь смехом, и принцесса, круто обернувшись, только сейчас обратила внимание на Пыметсу, который ловил каждое слово своей опекунши с немым восторгом.

— Пы, ты в карауле? Нет? Тогда — марш спать. А с тобой, Паянна…

С верхушки центрального корабля раздалось восторженное уханье Гуен, и одновременно возле самого порога возникли две фигуры. Эрм и… да не кто иной, как собственный муж. И где это он так поздно пропадал?

В следующий миг она досадливо прикусила губу: из-за этой неотесанной бабищи она не успела не только привести себя в порядок, но и подумать о том, как же она будет, старательно избегая явной лжи, оправдывать свое столь долгое отсутствие. Тут главное — не допустить, чтобы вид был виноватый. Ну, хоть это-то она успеет?..

И с удивлением поняла, что если у кого-то из присутствующих вид донельзя растерянный, так это как раз у доблестного командора.

Нападение — лучший способ защиты.

— Смею спросить тебя, благородный эрл, и кто это в последнее время донимает меня упреками за поздние прогулки?

А что, так уж поздно? — Как будто луна не над самой головой! — Знаешь, мы с Эрмом как-то заболтались на берегу, тут одна неувязочка выплыла: сервы, не разобравшись, конюшню на втором этаже лепить начали, вот мы и решили ее не сносить, а приладить под спортивный зал… Ему слетать пришлось в Асмуров замок, кое-что на месте проверить…

Убедительно. Одно только насторожило: многозначительный взгляд, которым ее супруг обменялся — но не с Эрромиоргом, а с Паянной.

— А дети где?

— Как — где? Спят без задних ног. Набегались.

— Одни?

— Что это сегодня с тобой, мое твое величество? Когда это наши дети оставались одни? Сорк возле них. И Дуз с Кихом в шатровом. Пошли, пошли…

Он протянул ей руку и вдруг замер с самой восторженной физиономией:

— Ты… Ты сегодня… сделай милость, подними руку, словно хочешь достать стрелу из колчана, который за спиной… Так. Не хватает только Бэмби с рожками, и тогда я буду первым мужиком, который имел… Кхм. Паянна, ну что стоишь? Покорми Оську и уложи по-быстрому.

— Кормлен. От пуза.

— Так чего же ты ждешь? А ты, Эрм, можешь вернуться в замок, но завтра с утра мы продолжим… то, что начали.

Ох, темнит звездный эрл, темнит. И очень кстати.

— Ты хотел что-то сказать, муж мой, любовь моя? — вкрадчиво напомнила мона Сэниа, когда они остались одни.

— Я хотел сказать, что буду первым мужиком в истории… — Он подхватил жену на руки, понес к дому торжественно, словно почетный трофей. …который имел честь… Не дрыгай ногами… Дело в том, что Артемида-девственница, она же по совместительству и Диана-охотница, предводительница нимф, охранительница флоры и фауны, ревнительница целомудрия и прочая, и прочая, похожа на тебя, как две капли воды. На своем веку сия дева страсть, сколько мужиков загробила, и все только потому, что они осмелились глаз на нее положить. Кровожадная была, недотрога античная, ей даже человеческие жертвы приносили. Завтра я покопаюсь в Ююшкиных книжках, покажу тебе ее на картинке.

Она обняла его за шею, доверительно шепнула:

— Мне бы столько титулов и, как говорят к тебя на Земле, общественных нагрузок по совместительству — тоже навсегда в девочках осталась бы…

Он почесал в затылке, как делал всегда, когда пытался что-то припомнить (и постоянно забывая о том, что это чувствительнейшим образом ее раздражало).

— Да, чуть не забыл: прибавь ко всему еще и диадему лунной владычицы! Представь себе: ты — в пелене лунного света…

Вот к этому она никак не была готова — из мягкого плена любимых рук ее точно отбросило назад, в душную полночь, где черные скалы перечеркнуты ослепительным серебром, оливковое кружево подлесий таится в долинах… И неизбывная боль на губах. Впервые — между нею и Юргом.

Ну, уж нет! Что подвластно Юпитеру… А в первую очередь ему подвластен он сам (плохо же она Юпитера знала…) Так что это наваждение она сейчас пригасит. Не впервой.

— Не дрожи, не поможет, — свирепым басом, которому позавидовал бы любой козлонравный сатир, уже отловивший свою нимфу, пообещал командор, перенося жену через порог их жилища. — Пора поставить на всей этой мифологии жирный крест.

Она заставила себя засмеяться:

— Хвастун! А если получится клякса?

— Не дразни античного героя!..

И уже за полночь, когда над Бирюзовым Долом торопливо выкатилась пятая луна, мона Сэниа уловила сонный шепот: «Ну, теперь и помереть не жалко, пусть хоть вепри рвут, хоть псы грызут…»