Лунный нетопырь

Что-то теплое потерлось о ее ноги, и она, опустив голову, снова увидела круглую, точно мячик, мышь. Да какой там эльф — просто надувная игрушка, которую заставили двигаться самыми примитивными магическими приемами. И гремучей листвы со всех сторон уже нет, она позванивает где-то за спиной. А над головой покачивают цветущими ветвями медоносные деревья, и солнечный свет, проникая в глубину их смыкающихся крон и многократно отражаясь от глянцевой поверхности листьев, достигает земли уже мягким, не ослепляющим потоком мерцающих бликов. Да и не земля это вовсе, а аккуратная дорожка, выложенная пестрыми плитками, уходящая в даль этой прямой, как копье, оранжереи.

Горон, полуобернувшись, ждал ее, но свисавшие по его пренеприятнейшему обычаю волосы не позволяли принцессе заметить, насколько он раздосадован ее медлительностью. Она и сама была бы рада поторопиться, но несвойственная ей нерешительность заставляла переминаться с ноги на ногу. Она у маггиров. Путь окончен. Поиски — нет. Один неверный шаг, неосторожное слово, неуместная интонация, и не видать ей не то что заветного талисмана, а и благосклонности Горона, так рыцарственно терпевшего ее присутствие.

— Испугалась? Нет? Но что-то тебя смущает, Эссени, я вижу. — бросил он через плечо. — Хотя ты всего-навсего получила то, к чему стремилась.

До чего он порой догадлив, просто дрожь пробирает.

— Горон, мы достигли цели слишком быстро, а я так о многом хотела тебя расспросить… Это, конечно, смешно, но я не представляю себе, как мне держаться с этими маггирами.

— Как. Не как, а где. Тебе следует держаться за моей спиной. И все.

— Скажи хотя бы, как следует обращаться к ним?

— Зачем?

— Ну… Я, как и подобает дочери могущественного владыки, бываю не всегда достаточно почтительна…

— Успокойся. Ты будешь избавлена от подобных затруднений. Маггиры не разговаривают с женщинами. Они только отдают им распоряжения.

— Что-о-о?!

Ну, Горон, лучше бы ты этого не говорил! Она открыла было рот, чтобы высказать все, что она думает по поводу подобной дискриминации, но тут вдалеке показалась человеческая фигура, очертания которой были размыты трепещущими тенями. Маггир! Наконец-то.

Рано радуешься.

Накаркал, неслышимый мой. И откуда только тебе было знать, что из-под сводов этой крытой аллеи бесшумно упадут жгутики стремительно распускающегося плюща, словно серпантин на ежегодном балу в День Коронации…

Но не только это всплыло в памяти — чуткие вьюнки в бесчисленных переходах и галереях замка Асмура. Неподвластные законам тяготения, живущие собственной жизнью, как и колдовские волосы Горона…

Весенняя зелень, с изнанки блекло-жемчужная, точно ивовые листья над первоцветными сережками. Прохладный полупрозрачный занавес, мягко и неоскорбительно преградивший им путь. Черный эльф плюхнулся на свой жирный задок и задрал кверху мышиную мордочку.

— Терпение. Нас просят обождать, — почему-то шепотом проговорил Горон.

— Кто просит? — Она покосилась на застывшую черную тушку, в которой, в отличие от струящейся зелени, не чудилось ничего живого.

— Маггиры. Маггиры троевластные.

18. Война мышей и лягушек

Горон сошел с плитняковой дорожки и самым естественным образом уселся на травку, подтянув колени к груди и охватив их руками. Лица его, как всегда, было не видно из-за пелены волос, зато горб стал еще заметнее. Сэнни пришло на ум, что для нее столь же естественным движением было бы свернуться клубочком у его ног и положить голову ему на колени. Только ведь подумает тролль знает что. А действительно, что это на нее нашло? Словно девочкой залетела в чертоги эрла-лесничего Иссабаста, и сейчас он глуховатым голосом начнет один из своих немножечко жутковатых рассказов о безмозглых и злобных духах первобытных чащоб, которые и породили не менее тупых жавров. А натешившись седыми преданиями, она ринется в неистовую гонку охоты, или упорхнет на блистательный бал, или вопреки королевскому соизволению снова появится на рыцарском турнире, где непобедимый эрл Асмур опять же вопреки монаршей воле преломит копье, осененное лиловым шарфом, в честь юной принцессы.

И все еще будет впереди…

Встряхнись! Что за нелепые фантазии, когда перед тобой цель твоего пути?

А может, эти фантазии потому и одолевают, что цель совсем близко; а вот что потом?..

— Горон, а куда ты двинешься потом?

О, четыреста чертей, как теперь выражается вся дружина, она, похоже, его разбудила. Как неловко, тем более что на сей раз, он показался ей таким измученным, словно пребывал в трудах праведных до самого захода луны.

— Потом? Да, конечно, потом… — кажется, его встревожил этот вопрос. — Потом, Эссени, я должен буду вернуться и донести ответ маггиров до каждого подлесья.

— Значит, обратно? Но ты же говорил, что никогда не возвращаешься!

— Справедливо. Но мы снова пойдем вперед, потому что двинемся по другому пути. Ты и не заметила, что все это время мы шли как бы по кругу, и теперь до того подлесья, которое зовут Древнехранищем, всего один переход.

Мы. Он сказал: мы. Собственно, это и все, что она хотела услышать.