Лунный череп (ЛП)

- Временами мне кажется, - заметил Лонгтри, - что ты пытаешься сказать мне, что эти убийства совершены из-за мести.

Женщина пожала плечами.

- Это ты должен выяснить сам.

Лонгтри решил не давить. Он и так подозревал, что между убитыми существует связь, и вот она: скорей всего, все они - угонщики скота. Те же, кто линчевал Красного Лося, и один из них был убийцей девушки.

«Тише, - предостерёг он себя. - Будь осторожен. Она может лгать».

Он пока не принял решение. Он всё изучит и уже потом сделает выводы.

Он понял, что всё это время смотрел ей в глаза. А она - ему.

Он наклонился вперёд, и она обхватила его лицо руками, страстно целуя.

Вдруг она отстранилась и сбросила платье. Лонгтри последовал её примеру.

На её гибком теле плясали оранжевые отблески костра. Лонгтри целовал её грудь, живот: всё, до чего мог дотянуться.

Она обвивала его ногами и отвечала с не меньшей страстью.

Но даже когда он входил в неё мощными толчками и, не отрываясь, смотрел в дикие, голодные глаза, он видел перед собой лицо Лаутерса.

Но недолго.

Чуть позже они лежали у костра, завернувшись в одеяло Лонгтри.

Ночь была холодной, но они вспотели и были переполнены тем приятным теплом, которое приходит только после секса.

Они долго молчали. В словах не было нужды.

Ветер был прохладным, но стена сосен вокруг оврага, где они лежали, не давала ветру разбушеваться.

Над головой мерцали звёзды.

Приподнявшись на локте, Смеющаяся Луна спросила:

- Тебя воспитали в миссионерской школе?

- Частично, - Лонгтри рассказал её о набеге Сиу, разрушении его деревни и убийстве семьи. - Можно сказать, что меня воспитали в равной степени и Кроу, и белые.

- Белые всегда пытаются всё классифицировать, ты заметил?

- Да.

- Всё должно быть помечено, организовано и разделено на определённые категории. Странно.

Лонгтри захохотал.

- Им кажется, что так жизнь становится проще.

- Мой отец, Герберт Бешеный Хвост, очень мудрый человек, - продолжила Луна. - Когда я была маленький, он дружил со многими белыми. Когда они построили в Вирджинии миссионерскую школу, он отправил меня туда, чтобы я изучила образ жизни белых. Там я выучила их язык и познакомилась с их богом. Отец говорил, что белые обладают знаниями сильного шаманства.

- Он был прав, - признал Лонгтри. - Я тоже постиг это на собственном опыте.

- Как и мой народ. Бешеный Хвост хотел, чтобы я узнала про их уклад жизни и поняла, что, несмотря на то, что они способны на сильное шаманство, они злоупотребляют им. И я это поняла. Он хотел, чтобы я осознала, что бог белых и его учения мудры, но белые не следуют им. Это я тоже поняла. Белые люди расточительны, Джозеф Лонгтри. Они разрушают то, чего не могут понять, и смеются над тем, во что не могут вникнуть. У них есть бог, но белые оскверняют его, не следуя его учениям.

Лонгтри не мог с этим спорить.

Религия белых, в отличие от религии индейцев, была по существу вопросом выгоды.

К ней обращались только, когда это не мешало другим стремлениям и потребностям.

- Белые люди разделяют природное и сверхъестественное, в отличие от моего или твоего народа. У нас нет слов, которые бы их разделяли. Они едины, - заметила Смеющаяся Луна. В её глазах отражались всполохи. - Если бы белые верили в это, то смогли бы принять нас. А мы - их.

- Наверно, ты права, - кивнул Лонгтри. - Всё, что мы тут видим, это последствия столкновения двух культур.

- Ответь мне на вопрос, - попросила Луна, проводя длинными тонкими пальцами по щеке Лонгтри. - Раз ты наполовину белый, веришь ли ты в сверхъестественное? Или доверяешь лишь тому, что можешь потрогать, увидеть и коснуться?

Это был непростой вопрос.

И единственный способ ответить на него - рассказать ей о Дьябло.

- Это произошло в Оклахоме, на границе с Нью-Мексико. Много лет назад. В то время я был охотником за головами. Один человек заплатил мне, чтобы я привёз ему тело...

-14-

Джозеф Лонгтри проехал почти триста двадцать километров, чтобы забрать тело, и всю дорогу дул дьявольский пронизывающий ветер.

Он пришёл с севера, проносясь по сухой выжженной земле.

Когда Лонгтри, наконец, добрался до Дьябло, он понял, что что-то не так.

Перед ним лежал обычный для пограничных территорий заброшенный городок с лежащими на улице скелетами. Покинутые, заколоченные досками дома были разрушены ветрами и палящим солнцем.

На улице никого не было, и Лонгтри это не понравилось. Ещё год - и это место станет новым городом-призраком, пылью в пустыни, без людей и надежды.

Как только Лонгтри получит то, зачем явился, он сразу свалит отсюда.

- Вот дерьмо, - выругался он себе под нос и направил повозку вниз по черной, пустынной улице.

И без того громкий топот копыт по утрамбованной глине отдавался эхом от заброшенных зданий.

Через дорогу гонялись друг за другом два перекати-поля.

У Лонгтри по бокам к седлу были прикреплены два фонаря, но они давали недостаточно огня, чтобы осветить дорогу.

Лонгтри словно пробирался сквозь тёмный-тёмный тоннель.

А в дальнем его конце был свет и люди.

Перед салуном стояли привязанные кони, на улице горели разложенные костры, и рядом с ними толпились люди.