Лунные тени разума

— Эло проболтался… о твоём с ним разговоре. Да и после возвращения из подземелья ты была… как бы… не совсем в себе… Говорила о том, о сём…

— О сём? — Марты возмущенно задышала, чувствуя, как горят ещё щеки от гнева. — Ну и где этот болтун?

— А, в Эрмитаж пошли с Иллой. Окультуривается! — просто ответил Дикс, как бы не замечали настроения Марты.

Ещё немного посуетившись, он улизнул из кухни. Файдер перестал, наконец, греметь ложкой, и стало тихо. Дождь прекратился, солнышко снова протиснулось сквозь облака, и показался кусочек голубого неба, который быстро-быстро увеличивался.

— Ты хочешь, чтобы я остался?

Спокойствие и нейтральность в голосе Файдера коробила Марту. Это звучало так, словно ему вообще всё равно, что она ему ответит. Но в глубине души она понимала, что ему, конечно же, это важно. Но он ведь никогда этого не покажет, подлец, никогда не покажет! Остаётся только вздохнуть и принять решение.

— Да. Я хочу, чтобы ты остался. Но… Я вообще не представляю, как это возможно.

— Не парься!

Вот теперь Файдер смотрел довольным взглядом сытого кота.

— А на что мы жить-то будем? — задумчиво продолжала Марта. — Будешь фокусы показывать? С исчезновением… Или в экстрасенсы пойдёшь? Демонолог-некромант…

— Фу! Ну какой некромант? При чём тут покойники вообще?

Из-за притолоки показалось кошачье ухо и сообщило:

— Вас ждут к шестнадцати часам. Просьба не опаздывать!

— Кто ждёт? Где? — спросила Марта, но ухо уже скрылось.

Файдер — само спокойствие — ответил, уповая на чудо — чтобы только голос его не дрогнул:

— Миграционная служба. Прокси-отдел экзопространственных контактов…

Глава 21

За широким директорским столом сидела не менее широкая дама уважаемого возраста, со смелым макияжем и лихим завитастым блондом на голове, который спускался на её плечи львиной гривой. Львица важно изучала какие-то документы, крутила в пухлых пальчиках карандаш, делала пометки и постукивала по столу длинными акриловыми ногтями, которые выглядели не менее дорого, чем тот жмут из камней и цепей на её декольте.

Перпендикулярно её столу был столик попроще — для посетителей, за которым сидел Файдер, а напротив него — Марта.

Файдер тоже что-то читал. Он, то хмурил брови, то поднимал их, то чесал себе руки, потом вздыхал и вписывал в пустые графы нужную информацию.

— Таланты какие-нибудь имеются? — спросила львица и посмотрела на Файдера, полуприкрыв перламутровые очи.

— Э-э-э-э…

Файдер стал соображать, что можно было бы назвать талантами и, если таковые имеются, не лучше ли их скрыть, от греха.

— Хорошо, мы сделаем запрос, — проворковала львица и откинула с плеча локон. — Вы всё заполнили? Позвольте взглянуть, — она быстро пробежалась глазами по бумагам. — Значит так… С полчасика подождите, потом вас вызовут. Двадцать второй кабинет.

Путь к двадцать второму кабинету оказался довольно интересным — Миграционная служба представляла собой дворец с широкими парадными лестницами, коврами, небольшими фонтанчиками, в которых сидели задумчивые наяды; с огромными картинами, изображающих в полный рост величественных и забытых господ в пышных нарядах и сцены из разгульной жизни обитателей античности. Со всем этим диссонировал конторский дух и снующие туда-сюда сотрудники, которые ловко уворачивались от растерянных посетителей, пытающихся их поймать, чтобы «просто спросить».

Файдер выглядел бесстрастным и даже скучающим. Что, как ни странно, означало, в этот момент он жутко нервничает, но считает ниже своего достоинства это демонстрировать.

— Ты можешь мне объяснить, что мы здесь делаем? Что ты подписывал?

Файдер молча гонял жвачку, но таки ответил:

— Документы я подписывал… В том числе — об отказе.

— Об отказе от чего?

— От всего. Это шанс остаться. Здесь. С тобой. Если я откажусь от самого себя. От того, кто я есть, что я есть… Я стану просто человеком. И не говори сейчас ничего, хорошо?

Последняя просьба была излишней, потому что Марта и сама не знала, что сказать. Ах, сколько же дней и ночей она провела в мечтаниях и раздумьях о том, чтобы это когда-нибудь произошло! Чтобы тот, кого она любит так мучительно и беспросветно, чтобы он, наконец, стал человеком и смог почувствовать хоть малую часть тех чувств, что ласкали ее сердце и грызли душу. И что же? Теперь это происходит на самом деле? Вот сейчас, сию секунду? И Марте стало страшно. Он станет человеком… Но каким?! А если это превращение полностью сотрет его личность? Конечно, личность эта временами была просто невыносима — вредная, капризная и совершенно непонятная, но… чёрт тебя возьми, Файдер!.. Она ведь любила его таким! И кто теперь будет с ней рядом?!

Дверь с номером 22 распахнулась и вышла девушка — быстро оглядела очередь и остановилась на Файдере:

— Проходите!

Он потянул Марту за руку, и они зашли в тёмный кабинет. Часть его была отделена перегородками из закрашенного кое-как стекла, за которыми был тусклый свет. Девушка указала на эти перегородки и повторила:

— Проходите! Присядьте, сейчас ваше дело принесут!